В пятницу, 17-го, в 8.30 генерал Декам сообщил мне, что положение ухудшилось. Брешь, образовавшая я на участке между Мобёжем и Лаоном, расширилась. Немцы наступают в направлении побережья.
Мы начали формировать новую армию, включив в нее дивизии, прибывшие из Бельгии. Наступление на Париж, видимо, замедлилось. Однако в целом ничего не удалось сделать, чтобы остановить натиск немцев.
Вечером 17-го генерал Гамелен издал следующий приказ:
«Судьба Родины, судьба наших союзников, будущее всего мира зависят от происходящей в настоящее время битвы. Вместе с нами сражаются английские, бельгийские и польские солдаты, иностранные волонтеры. Вся британская авиация, как и наша, принимает участие в боях. Каждое подразделение должно скорее погибнуть, нежели оставить на поругание частицу родной земли, защита которой ему доверена. Теперь, как и всегда в тяжелые моменты нашей истории, наш лозунг – «Победа или смерть». Мы должны победить».
Этот приказ генерала Гамелена, известия об эвакуации Брюсселя и переезде бельгийского правительства в Остенде открыли населению глаза на положение, о котором до утра 18 мая оно не имело представления. Меня умиляло спокойствие, с которым садовник палаты депутатов возился со своими бегониями, в то время как парижские пожарные проверяли исправность водопроводных кранов. Дрозды, словно механические игрушки, скакали по газону. Погода была великолепная, но тем тревожнее было на сердце – ведь такая погода на пользу врагу.
Немецкое коммюнике от 18 мая очень меня расстроило. В нем сообщалось о том, что немцы просочились во внешний оборонительный пояс Антверпена, что Малин и Лувен оккупированы, Брюссель капитулировал. Наши оборонительные сооружения к югу от Мобёжа прорваны, ведется преследование наших войск на участках вдоль верхнего течения Самбры и Уазы; немецкие войска продвинулись на участке к югу от Седана.
Суббота, 18 мая, около 11 часов. Мне сообщили новости из совета министров. Обстановка все еще неясная, но она будто бы лучше вчерашней. Отражены три немецкие контратаки. Наши армии отходят из Бельгии в полном порядке.
Одновременно я узнал о перемещениях в правительстве: маршал Петэн назначен заместителем премьер-министра, Рейно стал министром национальной обороны, Даладье получил портфель министра иностранных дел, Мандель – министра внутренних дел. Ролэн назначен министром колоний, Барети – министром торговли.
Во время воздушной тревоги в убежище, где укрылись депутаты, журналисты и чиновники, министр Ривьер сообщил о том, что наши войска отбили у немцев Като. В 19 часов я вызвал к телефону министра Монэ, который подтвердил мне это известие и сказал, что наши войска взяли также Ландреси и провели успешную операцию в районе Монкорнэ. По его словам, моральное состояние войск восстановлено. Он только что виделся с мэром Лаона, которому поручено переоборудование городской электростанции, что, по-видимому, указывает на то, что Лаон немцами не оккупирован.