Профсоюз на картонажке есть, и он работает. Взносы собираются, юбиляры поздравляются, подарки на восьмое марта, двадцать третье февраля и Новый год покупаются. Вопросы Самсонова о трудовом кодексе, коллективном договоре и прочих практических вещах поставили профорга в тупик и сделали вполне недоброжелательной.
– Вы зачем сюда явились? – сухо спросила она. – Вы вообще откуда?
– Я же показывал вам удостоверение. Из "Еженедельного курьера".
– Не может быть.
– Почему не может быть?
– Если бы вы были оттуда, то пришли бы днем на фабрику и таких вопросов не задавали.
– Надо его гнать отсюда, – решительно предложил муж. Он сидел на стуле рядом с женой, поставив палку между колен и опираясь на нее обеими руками. Взгляд его с самого начала не отличался дружелюбием, а теперь сделался откровенно враждебным.
– Извините, я не понимаю вашей реакции, – изобразил невинность Самсонов. – Разве мои вопросы не относятся к сфере деятельности профсоюза?
– К провокации твои вопросы относятся, – снова вставил слово недовольный муж.
– Причем здесь провокация? Профсоюзы у нас в стране не запрещены, трудовой кодекс существует, заключение коллективных договоров обязательно. Я ведь не говорю о какой-то подпольной деятельности.
– Какую еще подпольную деятельность вы имеете в виду? – встрепенулась профорг.
– Да никакую не имею, – искренне изумился Николай Игоревич. – Я веду речь о совершенно легальной работе профсоюза.
– Вам лучше уйти, – сориентировалась в обстановке профорг. – И поскорее, пока мы милицию не вызвали.
– Помилуйте, зачем же впутывать в наши отношения милицию? Я, конечно, могу уйти, хотя так и не понял, в чем состоит мое преступление.
– В том, что ты дурак или провокатор, – в очередной раз подал решительный голос муж. – Хочешь нас на двух пенсиях оставить, молодчик? Ишь, какой выискался!
– Хотите сказать, что вашу жену могут уволить всего лишь за разговор с корреспондентом официальной районной газеты? Сама по себе такая возможность – уже повод для отдельной беседы. Вас устраивает подобное положение дел?
– Нас устраивает такое положение дел. Ты, что ли, нас кормить будешь?
– Но ведь, в случае соблюдения трудового кодекса на вашей фабрике, ваше положение только улучшится. Что за дикий капитализм такой?
– Какой есть, такой есть. Что вы хотите, чтобы я революцию устроила? Да я живой не останусь, если только рот открою.
– Это вы про охранников? Можете что-нибудь сказать про недавние нападения?
– Ничего не могу сказать. Ничего не видела, ничего не слышала.
– Но вы одобряете нападение на охранников? Оно ведь носило характер возмездия?