– Если власть прогнила, то другого выхода нет. А ты что предлагаешь, журналист, так на нее и молиться?
– Нет, мне просто интересно, почему у нас власть периодически сгнивает?
– Потому что она развращает. При Сталине продажных чиновников не было, и счетов в американских банках у чиновников не было. А вот как он умер, хватка ослабла, они и пошли потихоньку вразнос. Сначала этот кукурузник, потом живой труп. А бюрократия взяла власть и сделала ее своей собственностью, вопреки интересам народа.
– Но ведь никто никогда не будет жить вечно. И диктаторов вечных не бывает. И после каждого обязана быть такая же катавасия?
– Только в том случае, если правящая партия окажется не способна выдвинуть нового сильного человека.
– Видишь ли, Михаил, это закон человеческой природы, или закономерность общественного развития – понимай, как хочешь. Диктатор потому так и называется, что выпалывает вокруг себя сильных личностей – боится их как потенциальных конкурентов. И после смерти диктатора новая сильная личность ему на смену не приходит никогда – ей просто неоткуда взяться.
– Значит, дерево свободы нужно время от времени поливать кровью патриотов.
– Это американское изречение. Вы ведь не признаете за Америкой моральный авторитет?
– Плевать. Эти слова были сказаны, когда Американской империи еще не существовало.
– Но американцы все же решили не заниматься таким регулярным поливом и предпочли стабильную самоочищающуюся систему.
– Ерунда. Просто они регулярно проливают не свою кровь, а чужую. Начали с индейцев и негров, теперь по всему миру разгулялись. И поливают ей уже не дерево свободы, а корни своей империи, живущей грабежом человечества.
– Красиво рассуждаешь. Учился в Москве на партийных курсах?
– Тебе какое дело? Болтаешь много, журналист.
– Миш, пошли, – жалобно протянул девичий голосок.
– Матери твоей что передать? – спросил темноту Самсонов.
– Что тут можно передать? Чтобы скоро не ждала.
– Не жалко тебе ее? Ей ведь второго сына терять.
– Ничего, свидимся когда-нибудь. Я подыхать не собираюсь. А если сдохну, то так, что она обо мне в газетах прочитает.
– Она не обрадуется.
– Ничего. Подумает немного и смирится.
– Михаил, а что ты знаешь о своем брате?
– О брате? Забудешь о нем, как же.
– Часто напоминали?
– Да всю жизнь. Чуть не каждый день.
– Представляю. Ставили в пример?
– Ставили. Что ни сделаю, мне – а вот Саша делал так-то и так-то. И еще о том, как он героически погиб. А мужики приезжали как-то к матери, спьяну мне по секрету рассказывали – глупо он и погиб-то.
– Как это – глупо?
– Случайно. Не повезло просто. Сидели несколько человек у бэтэра в тени, а тут – минометный налет. Короткий – всего пять или шесть мин кинули. Все рылом в землю, потом огляделись – на всех ни царапины, а ему осколок башку разнес.