– А почему этот ваш Йоська так распоясался? – спросил вдруг Самсонов, которому стало жалко обездоленного.
– Трагедия у него, – неожиданно серьезно и литературно высказался Алешка. Репортер молча удивился диковинному вокабуляру неприхотливого соседа.
– Какая трагедия?
– Лет десять дома не был, а вчера сходил в гости.
– Куда? Домой?
– Домой.
– Неописуемая трагедия.
– А то нет? Сестра с мужиком в одной комнате, а в другой – мать. Голая и голодная, еле живая. Кричит все время.
– Чего не случается с людьми, – утвердительно кивнул Самсонов и внимательно посмотрел на бутылку, в которой еще много осталось.
– Давай по второй, – угадал желание гостя хозяин и щедро наполнил его чашку. Бородатый окончательно потерял ориентацию в пространстве и полностью утратил свою ценность в качестве собутыльника. Алешка налил себе, молча чокнулся с журналистом, и они выпили. Затем под какой-то старой газетой обнаружилась вскрытая банка селедки в винном соусе, и Николай Игоревич впервые в жизни сдобрил виски этой варварской закусью.
– Ты где их подобрал-то? – спросил он Алешку, мотнув головой в сторону бомжей.
– На улице, – простодушно ответил тот и замолчал, словно дальнейших объяснений не требовалось.
– Зачем?
– Для компании.
– Зачем тебе компания? И если зачем-то нужна, почему не женился вовремя?
– На хрена мне жениться? Жена и дети – это не компания, это обуза.
– Много ты счастья нажил без обузы.
– Много. Живу, как хочу. Хожу, куда хочу. Смотрю, чего хочу.
– Не чего хочешь, а на что денег хватает. А хватает их тебе на немногое, я думаю.
– Мне хватает. А из того, на что хватает, беру, что хочу. Хорошо живу. А была бы жена – ни на что бы не хватало. Вон, эти двое, все время друг с другом собачатся, и всегда – из-за баб. Один на них жизнь попортил, другому – жизни нет без большого траха.
– И что, ему есть из кого выбирать?
– А то! У него каждый месяц – новая. Все время с разбитой мордой ходит.
– Причем здесь морда? Женщины его бьют?
– Не, мужики. Он их у них уводит, а они ему – в морду.
– Но он все равно через месяц находит новую и снова получает свое?
– Ну да. Остановиться не может. Некрофил.
– Некрофил? Надеюсь, ты что-то путаешь.
– Ничего не путаю. Без баб жить не может.
– Причем же здесь некрофилия? Откуда ты слово-то такое услышал?
– Он сам так грит. Я, грит, некрофил. Без бабы помру.
– Некрофилы трупы пользуют, а не помирают без секса.
– Чего-чего?
– Некрофилы пользуют покойниц. Он, наверное, просто дурак.
– Может, дурак, а может – пользует. Раз сам грит.
– Если бы он был некрофилом, то живые бабы его бы не интересовали.