– Привет! – машинально гаркнул Николай Игоревич.
– Привет, – бросил на ходу несчастный отец и на скорости проскочил дальше. Прозорливый репортер крикнул ему в спину:
– Жену ищешь?
– Жена давно уже дома, с ребенком сидит, – махнул рукой Никанорыч. – Дочь у меня здесь. А я заблудился. Занесло неизвестно куда.
Самсонов тактично промолчал, поскольку в своем серьезном возрасте все еще считал гинекологию понятием неприличным, но Сагайдак думал иначе и продолжил повествование сам, без всякого внешнего понуждения.
Милку положили на сохранение, делать аборт она не желает, с отцом демонстративно не разговаривает, зато рассказывает всем встречным-поперечным о своих свадебных планах. Пятнадцатилетний возраст беременной невесты производит на слушателей неизменно яркое впечатление, и они зачастую собираются вокруг рассказчицы в живописные группы, разнося затем приблизительно пересказанную историю по всем углам и закоулкам.
– Хочет меня позлить, – уверенно разъяснил поведение дочери мрачный отец.
– Может, действительно мечтает о замужестве? – робко предположил Самсонов.
– Ты еще будешь о том же!
– Ну, куда же тебе деваться с подводной лодки. Назвался отцом собственной дочери – полезай в свадебный лимузин. Ты можешь потратить остаток жизни на препирательства с ней, а можешь тихо склонить главу и заняться рассылкой приглашений. И подготовить церемонию, которая приведет твою дочь в поросячий восторг. Она бросится тебе на шею, расцелует и забудет всю чепуху, которую ты успел ей наговорить, пока был дураком.
– Я не дурак! Ей пятнадцать лет, какая свадьба?
– Ну, подожди годик-другой, пусть школу закончит. И пусть все это время она ни на минуту не усомнится в неизбежности обещанного тобой будущего.
– Я бы подождал годик-другой, да она не желает. Приспичило ей, видите ли!
– Хочешь накинуть на нее паранджу, связать и спрятать в квартире, под надежным присмотром?
– Твоей сколько лет?
– Шестой идет.
– Шестой?
– Шестой.
– Ты серьезно?
– Вполне. А в чем дело?
– Твоей дочери нет еще шести, а я стою и слушаю твои мудрые советы? Что, книжки читаешь?
– Читаю и не вижу в этом ничего предосудительного. Хочешь собрать все книги и сжечь?
– Хочу, чтобы ты не строил из себя знатока. Ты смотрел когда-нибудь в глаза самца, пользующего твою несовершеннолетнюю дочь? На меня его родители уже заяву в прокуратуру накатали.
– За то, что ты посмотрел в его глаза?
– Нет, за то что сделал выводы из увиденного.
– Он тоже малолетка?
– Почти. Жених хренов.
Сагайдак раздраженно помотал башкой, прощально махнул рукой собеседнику и пустился дальше по коридору в поисках гинекологии. Самсонов проводил его долгим задумчивым взглядом и некоторое время продолжал смотреть в закрывшуюся за будущим дедом дверь, словно не терял надежды разглядеть в ней что-нибудь новое и необычное, помимо тысячелетней драмы отца, ищущего отмщения за неожиданно раннее взросление дочери. Николай Игоревич подумал о далеком будущем, когда замуж засобирается Фимка, и хмыкнул. Затем подумалось, что будущее это не так уж далеко, и смешливое настроение само собой ушло в небытие.