– Зачем… Посадили, вот и сидел.
– За что посадили-то?
– По хулиганке.
– Опять кому-то морду набил?
– Не кому-то, а подонку одному.
– Ну кончено, он подонок, а ты – рыцарь без страха и упрека. Один бил-то, или с помощниками?
– Мне помощники ни к чему, – угрюмо заявил Ломакин, глядя в свою тарелку.
– А ко мне почему ночью явился? Пьяный, что ли?
– Трезвый. Я прямо с электрички.
– Не ври, у нас последняя электричка из Москвы во втором часу приходит.
– Ну и что? Я даже не на последней приехал.
– Значит, часов несколько где-то болтался. Дожидался удобного момента и решил, что три утра – лучше всего?
– Нет.
– Тогда давай подробности. Если ты ко мне прямо с электрички, куда девал… сколько часов ты до меня со станции добирался?
Ломакин ожесточенно употреблял салат, закусывая бутербродами. Когда пауза затянулась уже до совершенного безобразия, буркнул недовольно и честно:
– Четыре.
– По-пластунски полз?
– Нет.
– Тогда что же?
– Думал.
– До чего же ты задумчивый! Беспрестанно думаешь! Лучше бы ты так хорошо подумал, прежде чем в тюрьму садиться.
– Далась тебе эта тюрьма. Теперь до смерти попрекать будешь?
– До чьей смерти? Ты меня надеешься извести, или сам на тот свет засобирался?
Ломакин, набычившись, внимательно изучал свою опустевшую тарелку.
– Все издеваешься? Сука ты.
– Так! Приехали. – Лиза разозлилась от всей души и вскочила на ноги, задев столик. – Мне тебя на улицу вытолкать, или сам уберешься?
– Вытолкала одна такая, – усмехнулся наглый гость, продолжая сидеть и изучать тарелку. – Думаешь, с мужем справилась, так тебе все мужики ни по чем? Ошибаешься. Когда захочу, тогда и уйду.
– А если я уйду, вызову милицию и скажу, что ты ворвался в мою квартиру?
– Не скажешь.
– Почему это?
– Потому что тогда меня снова посадят, и уже по-настоящему, а не на пятнадцать суток.
– Ну и пускай сажают, мне-то что!
– Тебе все равно?
– Конечно, все равно! Подумаешь, его посадят! Как я испугалась!
– Ну хорошо, звони.
– Куда?
– В милицию. Сама ведь собиралась. Я никуда не уйду, звони и сдавай меня.
Лиза замялась, пытаясь заглянуть в лицо визави, но тот упрямо не смотрел на нее, и лица не было видно.
– Не уйдешь?
– Не уйду.
– Я действительно позвоню!
– Звони, звони.
Ломакин резким движением отодвинул от себя столик, вольготно откинулся на спинку дивана и закинул ногу на ногу, всем своим видом демонстрируя безразличие к собственной печальной судьбе.
– Я звоню!
– Сказал же, звони.
Лиза взяла мобильный, медленно набрала бессмысленный короткий набор цифр и сделала вид, что слушает гудки в ожидании ответа. Сергей продолжал изображать постороннего, разглядывая комнату.