Чёрная сотня (Степанов) - страница 340
Вместо IV Государственной думы в Таврическом дворце заседали советы. Бывшие депутаты всех созывов собирались на так называемые «частные совещания». На некоторых из них выступал и Пуришкевич. Он, столь долгое время порицавший российский парламент, теперь называл Думу «единственным очагом порядка» и предлагал противопоставить ее советам. Понимая, что это невозможно сделать в революционной столице, Пуришкевич предлагал перенести заседания Думы в казачий Новочеркасск — «туда, где есть известная физическая сила». М.В. Родзянко, председательствовавший на частных совещаниях, отклонил это предложение как совершенно неуместное. На частных совещаниях депутатов Пуришкевич проводил идею установления твердой власти. Он не был допущен к участию в Государственном совещании в Москве в середине августа 1917 г., на котором с требованием установления твердого порядка выступил Верховный Главнокомандующий генерал Л.Г. Корнилов. Пуришкевич встречался с Корниловым, но генерал, выходец из простых казаков, имевший взгляды скорее демократические, чем монархистские, весьма холодно отнесся к бывшему черносотенцу. Хотя Пуришкевич не был посвящен в планы Корнилова, он был задержан по подозрению в связях с мятежными генералами и провел несколько дней в Крестах. Для беседы с министром юстиции АС. Заруд-ным (одним из защитников на процессе Менделя Бейлиса) его привозили в Зимний дворец. Беседовал Пу-ришкевич и с бывшим террористом Б.В. Савинковым, ставшим управляющим министерством внутренних дел. Содержание этих бесед неизвестно, результатом же стало освобождение депутата.
Положение Пуришкевича было опасным. В любую минуту он мог стать добычей солдат, потерявших последние остатки дисциплины, и отрядов рабочей милиции, которые контролировались большевиками. Сохранились апокрифичные истории о его приключениях в это время. Ему пришлось сбрить бороду и усы, изменив свою хорошо узнаваемую внешность. Однажды на его квартиру явился отряд солдат и милиционеров. Депутат сам открыл им двери и на вопрос: дома ли Пуришкевич, отвечал: «Пуришкевича ищете? Нет его, канальи...» и провел их со свечой в руках по всей квартире. Когда отряд, осмотрев квартиру, стал спускаться с лестницы, Пуришкевич из озорства выкрикнул: «Дураки, ведь Пуришкевич я». Милиционеры усомнились: «Ты нам головы не морочь — Пуришкевич с бородой».
В сентябре 1917 г., после провозглашения России республикой, Пуришкевич начал формировать монархическое подполье под прикрытием «Общества Русской государственной карпы», созданного и официально разрешенного во врюмя войны. В подпольную организацию вербовали юнкерюв военных училищ, офицеров и студентов. На тайных собраниях можно было встретить отставных генералов, например Н.И. Иванова, который с батальоном георгиевских кавалерюв не смог выполнить последнего приказа Николая II — подавить революцию в Петрограде. Руководил организацией сам Пуришкевич, его ближайшим помощником являлся ротмистр барюн Н.Н. Боде. По словам Пуришкевича, в его организации состояло более двух тысяч офицеров и юнкеров в Петрограде и около 7 тысяч военнослужащих на фронте. Вероятно, он подсчитал всех, кто получал материалы «Общества Русской государкггвен-ной карпы», и увлеченно обсуждал будущие границы России. Согласно материалам следствия, вокруг Пу-ришкевича группировалось всего несколько десятков человек.