Сторонники Пуришкевича вспоминали, что он «развивал ту мысль, что говорить в настоящее время о восстановлении монархии открыто не приходится. Слишком много еще противников монархии среди интеллигенции и широких слоев народа. Поэтому на время следует, не заикаясь пока о восстановлении монархии, мобилизовать все силы для сплочения государственных политических течений в одно русло в целях борьбы с анархией». Пуришкевич доказывал необходимость союза с кадетами и даже с эсерами, в свое время участвовавшими в убийствах великих князей и других громких террористических актах: «Пуришкевич особенно настаивал на тесной связи с Савинковым и его единомышленниками и приверженцами, объясняя, что одни монархисты сами по себе слишком слабы, чтобы достичь успеха и без правых социалистов-революцио-неров обречены на поражение»'.
25 октября 1917 г. в Петрограде свершилось судьбоносное событие, значение которого было осознано далеко не сразу. Не поняли этого многие из видных деятелей черносотенного лагеря. Через несколько дней после захвата власти большевиками Б.В. Никольский писал своему другу: «Скажу одно: мало в истории было столь жалких, безнадежных и глупых авантюр, как нынешняя проделка большевиков. Они, в сущности, уже ликвидированы, хотя, мне думается, и дни Керенского сочтены Впрочем, конец так близок, что подождем утра»>1012>>1013. Поначалу многие черносотенцы отнеслись к низложению Временного правительства с известной долей злорадства. Сторонников самодержавия откровенно радовало, что одним из первых декретов Совнаркома были закрыты все газеты, призывающие к неповиновению новому правительству, кадеты были объявлены «партией врагов народа», и на смену мягкотелой демократии пришла железная диктатура.
Черносотенная «Гроза» радовалась большевистскому перевороту. В передовой статье, скорее всего написанной редактором газеты Н.Н. Жеденовым, большевикам пели дифирамбы: «Порядок в Петрограде за 8 дней правления большевиков прекрасный: ни грабежей, ни насилий». Более того, «Гроза» заверяла своих читателей, что «большевики имеют врагов в лице жидовского кагала, предателей и изменников из помещиков, генералов, купцов и чиновников», а «в войске против них лишь солдаты, проникшие в комитеты и заразившиеся властью». «В уездах к ним повсюду присоединяются. В Москве противники большевиков — городская дума с купцами, жидами и юнкерами, образовали комитет спасения».
Черносотенцам импонировал разгон Учредительного собрания, осуществленный большевиками 6 января 1918 г. Б.В. Никольский писал в своем дневнике «Учредилку-то разогнали, — слава Богу. Эти люди, по крайней мерю, имеют энергию, прюпорциональную их идиотизму, и топят и себя и весь наш подлый бунт, и заодно социализм». В личном архиве академика А.И. Соболевского сохранились черновики писем, в которых бывший член Главного совета Союза русского народа признавался друзьям, что его теперешними любимцами являются большевики — уж больно здорово они расправляются с либеральной слякотью. Он писал Б.В. Никольскому: «Я голосую за список большевиков (они теперь моя пассия), веду за собой сестру и братьев и убеждаю знакомых»