Исключить, что наряду с иностранцами в петербургских ложах 1730—1740-х гг. могли попадаться и отдельные представители русских родов, нельзя. Однако согласно имеющимся источникам первые посвящения русских людей в масонство произошли все же не в России, а за границей. Речь идет о показаниях в Тайной канцелярии действительного камергера при дворе императрицы Елизаветы Петровны графа Николая Александровича Головина — внука знаменитого фельдмаршала и генерал-адмирала Петровского времени Федора Алексеевича Головина, взятых у него 22 февраля 1747 года. Дело в том, что за границей Николай Головин служил некоторое время волонтером прусской армии, и Елизавета Петровна заподозрила в нем агента прусского короля Фридриха II. Подозрения эти не подтвердились. В то же время Н.А. Головин показал, что вступил за границей в масонскую ложу, и назвал среди известных ему масонов младшего брата фаворита императрицы графа Алексея Григорьевича Разумовского — Кирилла Разумовского, а также братьев Захара и Ивана Чернышовых. Посвящение их в заграничных ложах состоялось в 1741 — 1744 годах>16.
Из других источников выясняется, что масонами в 1740-е годы были также Г.В. фон Будберг, И.А. и Н.В. Корфы, Г.К. Миних, а возможно, и ряд других лиц>17. Но все это люди, пусть и состо-
явшие на русской службе, но вступившие в масонство за границей. О русских ложах, действующих в 1740-е годы непосредственно на территории нашего Отечества, сведений нет. Однако уже в следующем десятилетии русская масонская ложа в Санкт-Петербурге определенно существовала. Выясняется это из донесения Михаила Олсуфьева начальнику тайной канцелярии времен Елизаветы Петровны графу Александру Ивановичу Шувалову. Документ не датирован. Современный исследователь С.П. Кар-пачев относит его появление к концу 1740-х годов>18. Но, как определил еще М.Н. Лонгинов, относить его скорее всего следует к 1756 году>19.
Интересен же этот документ для нас тем, что речь здесь идет на этот раз не о масонах-иностранцах, а уже о собственно русских «братьях», посвященных в регулярно собиравшейся в Петербурге масонской ложе. Михаил Олсуфьев был настолько откровенен, что назвал практически всех известных ему масонов этой ложи — всего 35 человек. Среди них: сенатор Роман Илларионович Воронцов (отец известной Екатерины Дашковой), будущие историки Михаил Щербатов и Иван Болтин, поэт Александр Сумароков, а также другие офицеры кадетского корпуса, Йреображенского и Семеновского гвардейских полков: князья Михаил Дашков, Сергей Трубецкой, Семен Мещерский, трое фшзей (Владимир, Алексей, Федор) Голицыных, капитан Петр Мелиссино, сержант Сергей Пушкин, а также Федор Мамонов, Иван Шувалов, Александр Волков, Петр Бутурлин и другие. Характерно, что помимо дворянства были среди этих первых на-Йшх масонов и представители других сословий: 4 музыканта, один купец и один танцмейстер, некий Пеле