. Руководил же ложей в начале 1760-х годов уже известный нам «грандмэтр» конференц-министр граф Роман Илларионович Воронцов.
Согласно сведениям источников, это было типичное французское масонство шотландской системы со всеми присущими ему атрибутами в виде мертвой головы в ложе, обнаженной шпаги, на которой должен был приносить клятву посвящаемый, проколами груди циркулем с истечением крови, приложением Соломоновой печати на левое плечо, троекратным поцелуем левой ноги мастера и прочими атрибутами рыцарских степеней. *Палата (ложа. — Б.В.), — показывал М. Олсуфьев, — обита чер-ным сукном, и по оному сукну на стенах раскинуты цветы белые во образе звездам, и посреди оной палаты поставлен стол под черным Whom, и на оном столе лежит мертвая голова и обнаженная Щпага с заряженным пистолетом... и оная мертвая голова, вделан->Ная на пружинах, имеет движение».
Что касается неофита, то перед обрядом посвящения с него ^рбязательном порядке снимали одежду и отбирали металлически>6 вещи, разували правую ногу и, сняв рукав рубахи с левой Ш**>1' завязывали глаза. Затем следовали вопросы, после чего
его под обнаженными шпагами вводили наконец в ложу, где на покрытом пунцовым бархатом столе лежали шпага и циркуль. На полу же, как обычно в таких случаях, лежал масонский ковер, вокруг которого и толпились братья-масоны.
Наиболее ответственной частью обряда была церемония «трех мытарств», как символическое напоминание братьям о трех ударах, которыми якобы был убит Адонирам, и масонская присяга с приложением печати Соломоновой к левому плечу посвящаемого. Несомненно волнующим моментом посвящения являлся и прокол ему груди циркулем. «И потом, — отмечал М. Олсуфьев, — циркулем проколов грудь, сам стирает текущую кровь платком». Наконец с посвящаемого снимали повязку с глаз, он целовал «грандмэтру» левую ногу три раза, после чего церемония считалась оконченной и новоиспеченному масону оставалось только принимать поздравления>21. Проводником французского масонства в 1750-е годы в России был Генрих Чуди — швейцарец, личный секретарь И.И. Шувалова, ритор одной из французских лож в Санкт-Петербурге (1760)>22.
Прямо надо сказать: первые русские масоны были далеки от высоких и благородных целей, декларируемых вольными каменщиками, и преуспели главным образом в том, что умели, как свидетельствовал масон тех лет И.П. Елагин, «при торжественной вечере за трапезой несогласным воплем непотребные реветь песни и на счет ближнего хорошим упиваться вином»>22.
Тот же И.П. Елагин чистосердечно признавался, что вступил в орден в молодые годы, движим исключительно тщеславием и любопытством.