— А я и есть та самая, ненавидимая тобой белая кость. Только вот ты заблуждаешься, считая, что благородное происхождение — это только золотая ложка во рту. Это ответственность, это долг перед родом, это данная присяга, это то, что вдолбили в меня с детства, и я не собираюсь оправдываться за свое поведение.
— Перед какой-то свидетельницей, — договорила я за него.
В этот раз выдержка демону изменила: он в сердцах ударил кулаком по перилам балкона.
— Бездна, как же с тобой сложно! Я изо всех сил стараюсь не переходить границ, вести себя отстраненно, а ты… ты провоцируешь. — Он тяжело выдохнул и продолжил: — Давай договоримся: пока идет поиск маньяка мы забудем о том, что между нами произошло. Я не готов помимо расследования разбираться еще и в чувствах. Хорошо?
Это признание далось ему с явным трудом. Создавалось ощущение, что так он ни с кем в жизни еще ни разу не разговаривал.
— Хорошо.
Я отвела взгляд и постаралась переменить тему:
— А как ты думаешь, кто мог это написать? Или просто совпадение?
— В такое стечение обстоятельств я не верю, — сделал заключение Лим. — И заберу этот трактат на экспертизу. К делу его, увы, не подошьешь, но графомагам на анализ отдам, может, они что выцепят.
Часы над камином пробили восемь вечера.
— Время… — Дейминго стоял с книгой в обнимку.
— Я тогда пойду, — мой неловкий ответ прозвучал как-то беспомощно.
— Подожди, — демон засунул руку в карман джинсов. — Держи. Это тебе.
С этими словами он протянул мне маленькое зеркальце-пудреницу и флакон духов.
— Это амулет связи, — пояснил он, указывая на первый дар. — А про духи ты лучше меня знаешь.
— А зачем? — признаться, я была озадачена презентом.
Лим поднял глаза и мученически произнес:
— От тебя пахнет гарью, улицей Парижа и мной, хотя ты этого и не чуешь. Думаю, в дортуаре у тебя найдется много соседок с развитыми обонянием и любопытством. Флакон — чтобы отбить их нюх.
«Ну ты и дура! — мысленно дала себе затрещину, поскольку поначалу приняла подарки за неумелый способ извиниться. — Этого рыжего только могила исправит».
Пока шла по коридору, вылила на себя весь флакон. То ли Дейминго был скрытым садистом, то ли просто цапнул первый попавшийся парфюм не глядя, но аромат был убойный. Я пахла не просто как розовая клумба, нет. Концентрация была столь велика, что навевала мысли о костюме химзащиты. Еще никогда в жизни я не мечтала так рьяно надеть противогаз.
Зато у обитательниц дортуара вопросов, с кем и где я была, не возникло, был другой: «Что это за вонь?» Пришлось придумать сказку о том, как разбила флакон и нечаянно облила себя.