корабль.
Мой желудок заледенел, не чувствуя того небольшого удовольствия от еды, которую
я пихала себе в рот, будто боялась, что он заберѐт еѐ в любой момент . На самом
деле так оно и было. Но я всѐ равно опустила вилку.
– Что ты собираешься делать со мной?
Доминика улыбнулся тошнотворно приторной улыбкой.
– Мы собираемся очень хорошо узнать друг друга, Райли.
– Почему? Почему я?
– Потому что это убьет Майлза.
Доминик направился к краю постели, садясь прямо передо мной. И тогда я заметила
свежий синяк под его правым глазом. Когда мои глаза удивленно раскрылись, он
дотронулся до него.
– Не волнуйся. На самом деле мне не больно.
– Майлз?
– Он изрядно разозлился, когда я дал ему понять, что стою за твоим внезапным
исчезновением. Сказал мне пару ласковых, которые нежелательно повторять в
присутствии дамы.
Он слегка коснулся моей щеки. Я отпрянула, чем вызвала вспышку ярости в его
глазах. Однако затем он немного откинулся назад, и вновь появилась эта улыбка на
его лице.
– Я слышал, что ты всегда хотела увидеть Европу. Может, мы немного полюбуемся
достопримечательностями, когда ты успокоишься.
– Ты не можешь заставлять меня оставаться с тобой, Доминик.
– Не волнуйся. Скоро ты будешь наслаждаться моей компанией. Большинству
женщин она нравится.
Я начала трясти головой, но он схватил меня за подбородок и вынудил поднять
взгляд на него.
– Ты обнаружишь, что всѐ станет намного легче, когда перестанешь сопротивляться
мне.
– Ты ненормальный.
Он резко встал и зашагал по комнате.
Торн – 3 Гленна Синклер
– Мои люди придут за тобой завтра в полдень. Будь готова к этому времени.
– Я не останусь с тобой. Я сбегу, как только выберусь из этой комнаты.
Он усмехнулся.
– Хотел бы я на это посмотреть. Наблюдать, как мои люди пристрелят тебя на глазах
у Майлза, намного забавней, чем представлять его страдания, занимаясь с тобой
любовью.
Я почувствовала, как цвет сошѐл с моего лица. Он лишь снова рассмеялся.
– И да, я бы на твоѐм месте больше не пытался проделывать подобные глупости, –
он протянул мне тонкую этикетку, которую я оторвала от матраса. – Здесь, внизу,
никто тебе не поможет.
Моѐ сердце сжалось, а слезы накопились в уголках глаз. Я прикусила губу, опустив
взгляд к подносу на моих коленях, на стейк, который застывал в собственном жиру.
На меня накатило тяжелое чувство беспомощности. Это был конец. Никто меня не
спасет. А Доминик… Не было никакой возможности узнать, что именно он планировал
делать со мной. У меня создалось впечатление, что он был одним из тех парней,
которые всегда приходили в восторг от новых игрушек, но через какое-то время они