оценены как сексуальные. Было больно видеть, как он удерживал контроль. Это
заставило меня задуматься, пройдем ли мы когда-нибудь через это. И затем я
задумалась, было ли вообще понятие "мы", куда можно было двигаться.
– Зачем ты привѐл меня на ту яхту? – спросила я, когда Майлз вылил на мочалку гель
для душа и повѐл ею по моей тонкой коже. Он изучал мочалку долгое время,
Торн – 3 Гленна Синклер
очевидно завороженный пеной на ней. И затем он посмотрел вверх, его лицо
наполненное эмоциями, что было больно смотреть ему в глаза.
– Я думал, Доминик был под контролем. Мне и в голову не могло прийти, что он
появится на той лодке.
– Что ты имеешь ввиду под "под контролем"?
Он просто пожал плечами. Потом он поднял мою руку и принялся меня мыть, будто я
была инвалидом, или беспомощным ребенком. Он заворчал, когда увидел синяки на
моей руке, которые я до этого не замечала, идеальные следы от пальцев там, где
Доминик и его приспешники продолжали меня хватать в течение последних
нескольких дней. Они не болели. В отличие от синяков на моем лице от ударов,
которыми наградили меня Доминик и его головорез. Я уже видела своѐ отражение на
двери лифта. Синяки были чѐткие и тѐмные, что делало мою бледную кожу еще
бледнее. Может быть поэтому Майлз не мог смотреть мне прямо в глаза.
Или может быть, это было что-то другое. Кое-что глубже.
– Он рассказал мне про Ребекку.
Майлз кивнул, пока принимался за другую мою руку, двигая мочалкой по моей коже
там.
– Я подозревал, что расскажет.
– Он сказал, что это ты взял на себя вину за тот несчастный случай.
– Это запутанная история.
– Но это правда? Роберт встречался с Ребеккой, и затем он умерла в результате
автомобильной аварии?
– Да.
Я кивнула, слѐзы наворачивались на глаза снова.
– И ты заступился за Роберта, а он в ответ женился на твоей невесте?
– Здесь кроется куда больше, чем это.
Но он был, очевидно, не заинтересован в том, чтобы рассказывать мне остальное. Он
казался более заинтересованным в движении мочалкой по моим ногам, к сведению,
он не двигал ею слишком высоко по моим бедрам или не прикасался к частям,
которые могли быть скрыты под скромными трусиками или бюстгальтером с высоким
вырезом. Я села и схватила мочалку из его рук, решив закончить за него. Я не могла
больше смотреть на то, как он так старался быть приличным, не важно какие у него
на то могли быть причины.
Я терла свою кожу, пока она не стала красной, затем нанесла на волосы шампунь –
дважды. Я чувствовала себя так, будто не могла как следует смыть с себя запах
вонючей толстовки или тяжѐлый запах одеколона Доминика. Майлз сидел на унитазе