— Опять взялся за свое, старый пень, — проворчала Хроня. — Отложи, отложи, я сказала. Есть над чем сейчас подумать. — Женщина повернулась ко мне и поинтересовалась: — Как дальше жить собираешься, Горан? Посвящения ты не прошел, в походы не ходил, роду не принадлежишь, поэтому и голоса не имеешь. Не ладно. Опять же, народец привык тебя видеть безумцем бессловесным и, думаю, трудно будет тебя он принимать. Если вообще примет. Не одному придется башку отбить. Что тоже не дело: могут спросить как с безродного, ибо законы ясно писаны. С чужого всегда спрашивается втройне.
— Не сгущай, старая, — Крон отхлебнул из кружки и оттер от пены свои длинные усы. — Надо говорить со Збором, старшиной рода. Как он порешит, так и будет. Гор по рождению наш, а что посвящение не прошел, так не парня тому вина. Все помнят Ракшу, отца его, могут ради памяти и уважить. Словом, я завтра займусь…
— Вот наконец дело молвишь!.. — Хроня довольно улыбнулась и подвинула ко мне большую плошку с варениками, пересыпанными шкварками. — Ты ешь, ешь, парень. Набирайся сил: может, дело так повернется, что еще породычаемся… — Она вдруг запнулась и тихонько у меня поинтересовалась: — Слышь, Горан, а как у тебе с этим?.. ну ты понял… бабы разное мололи…
— Лучше не бывает, матушка Хроня, — я весело улыбнулся и повторил: — Лучше не бывает.
Хозяйка облегченно выдохнула и расплылась в широкой улыбке:
— Вот и я говорила им: клуши вы черноротые, все в порядке у парня. Девкам на потеху и ему на радость!
— А что, я не против, — Ивлица, торжествующе улыбаясь, выпятила высокую грудь. — Я его все равно никому не отдам! — заявила решительно девушка и очень откровенно мне подмигнула.
— Вот же блудница, — по-доброму попеняла ей мать. — А Горана ты спросила?
— И спрошу, вот сейчас и спрошу…
— А ну цыц!!! — Крон прихлопнул ладонью по столешнице. — Ишь ты! Раскудахтались, куры. Рано об этом разговор заводить. Рано, говорю!
По тому, как осеклись мать и дочь, я понял, что действительно рано. И понял еще одну вещь — найти свое место среди этих людей будет очень трудно.
— Спасибо, матушка Хроня, за стол; благодарствую, дядя Крон, — я встал и поклонился. — Но мне пора еще урок выполнить.
— И то дело, — кивнул мне кузнец. — Сходи прогуляйся, а потом сюда. Ночевать у нас будешь. А доспех твой я к завтрему слажу, тока вечерком мне подмогнешь. Готовые подклады есть, так что все ладно будет…
От общения с семьей Крона стало как-то теплее, Ольград уже не казался чужим, а люди на улице, окидывающие меня жалостливыми, а порой презрительными взглядами, вызвали симпатию. Я даже попытался их оправдать за такое отношение к Гору. Ославы — нация воинов, практикующая культ силы и мужества и презирающая слабость. Так какого отношения стоит ожидать никчемному дурачку? Хорошо, что не убили еще в младенчестве. А сейчас? А сейчас я попробую…