– Со мной?
– А куда ж я одна-то поеду? Я ж одна до сортира не дойду, не то что… Дай-ка мне телефон.
Она набрала номер, что-то спросила и вдруг закричала надрывно:
– Не-ет!!!
Трубка выпала и закачалась на витом шнуре.
– Галя, Галя, дай!
Галя подала рыдающей тете Симе трубку и чуть не силой сунула ей горошину нитроглицерина.
– Мальчик мой! Почему ты не позвонил? Я приеду, я быстро приеду, и Галя со мной. Да, она все сделает, она хорошая девочка. Господи, как же это?! – Серафима Ильинична сунула трубку Гале и начала, рыдая, раскачиваться в кресле.
– Галя, – произнес очень спокойный мужской голос. – Продиктуйте мне все ваши данные, я сделаю все, чтобы вы могли выехать как можно скорее. Позаботьтесь о маме, спасибо вам.
Галя как могла успокоила тетю Симу и наконец услышала:
– Галочка! Они все погибли – и Ларочка, и малыши. Проклятые палестинцы! Каждую неделю взрывают. Господи, покарай их!
Через месяц они втроем летели в Тель-Авив. Отправлялись тихо, одни, без провожающих. Саша с Ингой как раз поехали в роддом, а Володе Галя звонить не стала. Зачем?
«Температура в аэропорту Бен-Гурион плюс двадцать восемь градусов…»
– Мам, а дедушка с бабушкой нас встретят?
– Конечно.
– А Димка?
– Не знаю, сынок. Серафима Ильинична, как вы себя чувствуете? Что-нибудь нужно?
– Спасибо, Галочка, все хорошо.
Тетя Сима за этот месяц куда-то растеряла всю свою сварливость, разговаривала ласково, замечаний не делала. Только часто плакала.
Галя со стюардессой помогли ей подняться. Вторая стюардесса предложила:
– Может быть, достать инвалидное кресло? У нас есть на борту.
Но Серафима Ильинична отказалась:
– Не хочу Арона пугать, дойду уж потихоньку.
Из толпы встречающих к ним рванулся высокий седеющий мужчина:
– Мама! Как ты?
Галя хотела незаметно уйти, но он ее остановил:
– Вы Галя? Мама писала, вы столько для нее сделали. Я очень, очень вам благодарен. Если вам вдруг что-то понадобится, вот здесь все телефоны… – он протянул ей очень простую визитку.
Галя механически сунула ее в карман.
– Спасибо, извините, нас встречают.
– Галя! Валерик!
– Димка, какой ты смешной стал!
– Доченька!
– Меня теперь зовут не Дима, а Давид.
Галя обняла старшего сына и заплакала.
– Давид, ты уже совсем взрослый, – голос ребе походил на шелест древних страниц Торы.
– Да, ребе! Да! Я…
– Что, мальчик?
– Я… я встретил девушку…
– Вот как? Что же, это хорошо. Кто ее родители, какая у них семья?
– Я… я не знаю, – растерялся Давид. – Они недавно приехали.
– Ничего. Это нетрудно узнать. Сначала пусть она тебе расскажет.
– Мы еще не разговаривали… – убитым голосом сообщил Давид. – Но я знаю, я почувствовал сердцем! Ведь муж и жена – две части одной души.