— Принято, — блондин привлек меня к себе, я выдохнула с облегчением, а Марсден вкрадчиво добавил, снова опрокидывая меня на диван. — Продолжим?
А я просто поцеловала его вместо ответа. И когда я, наконец, добралась до его футболки, то услышала мужские голоса. Чувствуя, как напрягся Марсден, я и сама застыла в его объятиях.
— Это просто издевательство какое-то, — простонал он, стискивая меня еще сильнее.
— Да, продолжать в комнате, полной глюков, сложно, — всхлипнула я, заметив, как вокруг нас воздух сгустился и пошел рябью. — Я так точно не могу…
— Ладно, мы еще свое наверстаем, — порочно пообещал Марсден.
Я с ним была полностью согласна, проклинала дом и его обитателей, но, когда Марсден выпрямился и одернул на мне майку, послушно села рядом, не выпуская его руку. Но мысль, что на этот раз дом выбрал неправильное время, чтобы подкинуть очередной глюк, так и билась в голове.
Надеюсь, блондин видел то же самое, что и я. Возникло ощущение, что прошлое накладывалось на настоящее. На картинку реальности добавлялись новые элементы и пропадали старые.
В камине горел огонь, появились ковры, картины. Стены сменили тон, как поменялся и сам диван, на котором мы сидели, а потом, словно грибы после дождя начали проявляться столики, этажерки, различные статуэтки и фотографии на каминной полке. Неизменными остались только часы.
Я в первый раз видела все от начала и до конца. До этого я или спала, или не совсем могла понять, когда прошлое настигало меня. Но не в этот раз. Оно накатывало волнами все сильнее и сильнее, показывая и самого Риса Марсдена, и того, кто был его собеседником.
— Отойдем в сторону, — прошептала я, и блондин помог мне встать.
* * *
… Рис Марсден чувствовал себя уставшим и раздраженным. Две бессонные ночи давали о себе знать, и больше всего на свете он хотел подняться к себе в комнату и завалиться спать. Поэтому непривычное упрямство дворецкого выводило его из себя. Будь кто другой на месте Далтона, Рис давно бы сорвался, послал зарвавшегося слугу к черту и уволил, но Далтон… он был единственным, кто поддерживал Риса всегда и во всем. Если говорить проще, то именно он стал ему отцом, тогда как настоящий оказался самым натуральным козлом и просто-напросто выгнал сына из дома, когда Рис отказался вести себя так, как требовал лорд Марсден и не проявлял должного уважения к нему самому и его друзьям. Но что поделать, если все эти представители аристократии казались юному Рису напыщенными индюками, закостенелыми в своем высокомерии.
А старый слуга всегда был в доме, неизменно вежливый, со строгими принципами и понятиями о чести, которые привил и Рису.