– Можно сказать, с самого заселения в этот дом. Сначала здесь жила Полина со своими родителями, потом она вышла замуж за Николая. Через год на свет появилась Аленка. Потом родители переехали, оставили квартиру молодым. А потом и Аленка обзавелась мужем и стала жить отдельно.
– Алена, наверное, росла на ваших глазах?
– Конечно. Помню, как ее привезли из роддома. Коля и Полина были еще студентами, поэтому родители Полины, хоть и сами еще работали, нянчили внучку. И меня временами просили приглядывать. Так она и росла, наша красавица. Потом школу окончила, поступила в художественное училище. Рисовала замечательно.
– Но после училища не стала работать по специальности, а поступила в университет. Так?
– Да, – вздохнула Валерия Константиновна. – Ой, Танечка, – вдруг спохватилась она, – что же это мы сидим, а я вас ничем не угощаю? Попробуйте мои фаршированные перцы. Сейчас принесу.
Она вышла на кухню и скоро вернулась с расписным подносом. На подносе стояли салатник с перцами, плетеная тарелка с хлебом и кувшин с компотом. Я сразу почувствовала, как проголодалась.
– Угощайтесь, Танечка, – улыбнулась Валерия Константиновна.
Я стала уплетать изумительные перцы с начинкой из риса и мяса.
– Спасибо, – поблагодарила я гостеприимную хозяйку. – Все очень вкусно. Скажите, почему все же Алена после училища забросила живопись?
– Ох, Танечка, там такая история приключилась. Что-то связанное с Алениным учителем по рисованию.
– А что именно?
– Подробностей не знаю, только в это время Николай ходил чернее тучи, а у Алены и Полины глаза все время были на мокром месте. Кто их разберет, – неопределенно пожала она плечами. – Да, вот еще что. В третьем подъезде в 127-й квартире живет Аленкина подруга Настя. Может, она что-то скажет, все-таки подруга.
– А как звали преподавателя Алены, случайно, не знаете?
– Игорь Александрович, фамилию не припомню. Помню только, что оканчивается на «ский».
– И еще вопрос, Валерия Константиновна. Вы слышали шум в квартире Николая Петровича уже после его похорон? Вечером, ночью?
Она задумалась.
– Шум, спрашиваете?
– Шум, шаги – что-то в этом роде.
– А ведь был шум, да. Точно не скажу, когда это было. Как будто бы позавчера. Да, позавчера я закручивала лечо. Поздно закончила, часов в одиннадцать вечера. Слышу, у соседей как будто мебель кто переставляет. Я еще удивилась: неужели, думаю, Люба на ночь глядя уборку затеяла. А потом я поднялась к мусоропроводу, не хотела овощные отходы надолго оставлять. И вот вижу, что из квартиры Николая выходит какой-то мужчина и быстро спускается вниз.