— Разумно, — кивнул Игнаций. — Доверюсь вашему опыту, брат мой. Но Бринар… Где-то я уже слышал это имя…
Он снова потер виски, стыдясь собственной слабости. Смутное воспоминание, маячившее на самой границе сознания — если б не бессонные ночи, Игнаций с легкостью ухватил бы его.
— Возможно, вы помните имя Энидвейтов, на которых донес ее муж? — пришел на помощь Каприччиола, протягивая к огню руки.
— Энидвейт? — поднял голову Игнаций. — Погодите, да… Я вспомнил. Это было десять лет назад или немного раньше. Вы уже служили тогда в этих землях, брат Арсений?
— Нет, я здесь лишь девятый год. В хрониках монастыря нашлось кое-что об этой истории, но столь смутно и разрозненно, что я, признаться, не поверил в большую часть.
— Энидвейт, — повторил Игнаций, словно катая имя во рту. — Это и в самом деле темная история, брат Арсений и, что хуже, не служащая к славе нашего ордена.
— Да, я читал, — кивнул Каприччиола. — Даму Энидвейт действительно подвергли насилию во время дознания? В инквизиторской тюрьме? Немыслимо!
— Увы…
Игнаций позвонил в колокольчик, вызывая служку. Бертран сегодня лег спать раньше — пусть отдохнет, а то ведь честно пытался бодрствовать наравне с ним. А келейную обслугу приезд отца Каприччиолы все равно поставил на ноги…
Служка, похожий на взъерошенного воробья, заглянул в дверь, сдерживая зевоту, спросил, что изволит пресветлый отец Игнаций. Выслушав, умчался за горячим вином.
— Увы, — повторил Игнаций, слегка морщась. — Да, это и послужило причиной смещения тогдашнего главы отделения в герцогстве Альбан. Во-первых, само насилие, во-вторых, как раз перед этим госпожа Энидвейт была освидетельствована и признана неспособной творить колдовство. А немного погодя эта столь невинная дама выказала такое сопротивление насильнику, что мерзавца вывернуло наизнанку в самом прямом смысле.
— Заклятье Иссария? — живо заинтересовался Каприччиола.
— Нет, обычный всплеск инициации, полагаю. Скорее всего, она сама не знала о своем даре.
Игнаций откинулся на спинку кресла, прикрыл глаза, что начали слезиться от света, и размеренно заговорил. Теперь события двенадцатилетней давности всплывали в памяти легко и стройно.
— Дюжину лет назад светский суд герцогства Альбан разбирал тяжбу барона Бринара против рыцаря Энидвейта. Барон обвинял рыцаря в неуплате долга и требовал в счет его возврата большую часть земель рыцаря и его замок.
— А как же закон о ленных владениях? — поинтересовался Каприччиола. — Отчуждение замка и феода ему противоречит…
— В сущности — да. Но рыцарь, взбешенный тем, что суд постановил уплатить долг деньгами и частью земель, напал на замок барона и ранил его самого. Это дало повод для продолжения тяжбы. Вот тогда Бринар и принес жалобу в инквизиторский капитул, что жена и сын рыцаря повинны в колдовстве.