Йорг направился к морю. Никто из хьярнов не решился пойти за ним, чтобы хоть издали проследить дальнейший путь Бессмертного. Ярлу взялись прижигать обрубок огнем и перевязывать рану.
Брета, прижав руки к груди, смотрела, как удаляется ее недавний знакомый. Ей стало тоскливо и тяжело на сердце. Ничего не случилось. Он исчез, растаял в лунном свете на берегу, в сопровождении южной красавицы. Пикеры собрались вместе и начали о чем-то горячо спорить, размахивая руками. На Брету никто не обращал внимания. Подождав еще немного, она опустила голову и побрела через растревоженный поселок к своей хижине.
Ульрих Унмаген улыбался. Дурачок так и остался лежать там, где бессмертный оставил свои следы, словно грея их собой, улыбаясь безумной счастливой улыбкой.
Даже не взглянув на тело Ноэмы, которое продолжало валяться у входа в убогий хейдрик, там, где ненавистную мучительницу застала смерть, Брета заползла в нору, забилась в темный угол и долго сидела, обняв колени руками. Никого из других обитателей хейдрика сейчас не было — они все побежали к месту битвы с пришельцем. Посидев, Бру встала и начала шарить по углам, выискивая съестное. Нашла половину сырой рыбины, недоеденную Ноэмой. Стала раздувать угли в очаге, чтобы приготовить рыбу. Но когда в пепле затрепетал огонек, она вдруг заплакала, впервые за эту ночь, то ли от дыма, а может еще от чего-то. Уронив рыбу в грязь, она сидела у потухшего костра и плакала, плакала… Слезы сами непрерывно катились из глаз.
А потом… Потом она поняла, что больше не будет прежней Бреты. И не будет старой лукхерхи Ноэмы, и никто не будет больше ее бить и называть дохлой рыбой. Все изменилось. Он пришел за ней, и все должно быть по-другому…
Все должно быть по-другому.
Должно.
Хлюпнув еще раз носом, вытерев кулаками глаза, Брета вылезла из лишенного тюленьей шкуры хейдрика и пошла к морю. Ноги сами вынесли ее из поселка, а затем она побежала — отчаянно, сломя голову, сбивая на камнях в кровь босые ступни, и не обращая на царапины никакого внимания.
Она нашла его далеко от поселка, на западной стрелке. Йорг расположился на берегу, у самой полосы прибоя. Просто сидел на песке, положив рядом с собой пояс с мечами, и смотрел на море. Рядом суетилась черноволосая красавица, собирая топляк для костра. Вот она нагнулась, умышленно вывалив из разорванного платья под взгляд своего освободителя обнаженные груди, соблазнительно улыбнулась…
Заметив темную фигуру йорга, Брета почему-то обрадовалась, у нее прыгнуло и провалилось в жаркую пустоту сердце. Но потом, завидев рядом с ним красавицу-южанку, хьрнка поникла и смутилась. Отвернулась, как будто увидела что-то запрещено, такое, на что смотреть нельзя, и отступила. Но не ушла; осталась поблизости, спрятавшись за камнем.