Ульрих-Унмаген, не по своей воле ухнув под холодную волну, долго взбирался на скользкие камни, пытаясь выбраться, еще больше напоминая мокрую птицу. Скользя, срываясь, падая в воду снова и снова, блаженный вызвал все новые взрывы хохота у соплеменников. Кто-то бросил ему конец веревки:
— Скорее, Ульрих, не успеешь! Твою чернявую отдадут Строби Слепцу!
Боги на небе, скорее всего, тоже усмехались, потягиваясь после сна, почесывая бока и зевая от скуки, принюхиваясь к запахам из кухни, угадывая, что сегодня готовят к ежедневному пиру.
И все было бы хорошо. Однако, как только поселок накрыли сумерки, небесный купол над головами хьярнов, которые едва собрались устроить пир в честь удачного набега, вдруг раскололся небывалой, страшной вспышкой молнии. Через мгновение удар грома потряс скалы. На горе загорелась сухая сосна. Вслед вспыхнуло еще: неизвестно откуда, из какой грозовой тучи вырастали ветвистые огненные линии, гася вечерние зори и разрывая на куски небосвод. Раскаты грома нарастали, еще и еще, и скоро превратились в сплошной оглушительный рев.
— Ядрить твою курносую змеиную морду!! — возмутились на небе и стали торопливо хватать свои копья, мечи и молоты сонные боги, подскакивая от припекающих им пятки молний. — С какого дуба?! Сигурдёрмунд, змеюка ты дурная… Опять шторм замутил, снова дрянь какая-то приснилась от перепоя морской водой?
Но совершенно зря сейчас обвиненный богами в нарушении спокойствия Мировой змей Сигурдёрмунд сам непонимающе выглянул из морских пучин, посмотрел на небо, моргнул глазом, и, не меняя бесстрастного выражения на морде, словно неторопливо тонущий большой корабль погрузился в глубину.
Небо гремело и полыхало.
Хьярны испуганно смотрели вверх: что это, откуда? Не иначе, гнев самого Одрика… Несколько воинов бросились на берег проверять крепления драгбота. Особенно пугливые закрывали голову руками и прятались в хижинах.
Скоро рванул ветер, закручиваясь в вихри, наклонив и растрепав сосны на берегу. Море потемнело, прижало плечи, сморщилось, и, разозлившись, ударил в берег первыми штормовыми валами. Началась буря.
Между небом и морем разыгралась настоящая битва. С легкостью представлялось, что молнии — это огненные мечи в руках бесчисленного небесного воинства, отсекающие головы морским чудовищам — штормовым валам, стремящихся допрыгнуть до самого небесного купола, на котором, как известно, расположены миры богов и гигантов.
Утром буря все продолжалась. Бледный рассвет пробился через разорванные куски грозовых облаков; по каменным кровлям хижин барабанил ливень с градом. Сквозь вой ветра и грозовые раскаты слышались тяжелые удары гигантских волн, которые штурмовали скалы.