Она сидела и не могла что-либо произнести. Её словно всю парализовало. Ей казалось, что мир перевернулся, что такое не бывает, такого не может быть дважды. Но оно произошло здесь и сейчас.
Она с трудом, чтобы не зарыдать, произнесла:
— Наверно ты прав, как всегда.
Он снова налил коньяк и, подняв рюмку, сказал:
— Может быть, выпьем за моё назначение?
— Конечно, я рада за тебя. Ты заслужил этого как никто. Своим трудом, своей энергией, своим… — она не договорила, чокнулась и выпила коньяк до дна. Поставив рюмку на стол, она открыла сумочку, чтобы достать из неё носовой платок, потом неожиданно достала кошелек, вынула из него сто долларов и, положив на стол, тихо произнесла:
— Расплатись, пожалуйста, мне надо ехать. Я забыла тебе сказать, что у меня сегодня самолет, — и, не дожидаясь ответа, бросилась прочь.
Полгода спустя.
По прошествии трех месяцев, которые отделяли её от того дня, когда она окончательно поняла, что все эти годы, попусту жила в плену иллюзий и Анатолий никогда не любил её, она получила официальный развод от Василиса. Всё это время было для неё одним нескончаемым ожиданием, когда это произойдет. Она не пыталась просить прощения, клясться, что совершенный ею поступок, был полным безрассудством, что она любит Василиса. Ничего этого не было. Она понимала, что по-настоящему, она никогда не любила его. Да ей было с ним хорошо, спокойно. Он был добр к ней и внимателен. И год, проведенный в Афинах, были самыми спокойными и беззаботными в её жизни. Но не было одного. Любви. Большой, настоящей, окрыляющей любви, которая захлестывает человека через край. Заставляет делать глупости и безрассудные поступки. Всепоглощающая любовь, к мужчине, мысли о котором, заставляют не спать ночами, звонить и думать двадцать четыре часа в сутки. Изменять своим привычкам, делать не то что надо, а то, что нужно, чтобы добиться его взгляда, слова, жеста.
Таким была любовь Маши к Анатолию. Она длилась до того момента, когда она услышала вместо слов признания в любви, банальную новость о назначении по службе. И в этот миг его образ высветился, словно всё это время был в тени, и всё стало ясно и четко, встало на свои места. Уже позже, она не раз сидела за столом в кабинете отца и, смеясь над собой, удивлялась, как могла она все эти годы не видеть очевидного. Как права была мать и Зоя, когда говорили ей еще тогда, в студенческие годы, что он никогда не сделает ей предложение руки и сердца, но она вопреки всему верила, что это не так. Верила, потому что любила. Даже когда вышла замуж, она продолжала верить, что Анатолий, когда узнает, что она вышла замуж, начнет ревновать её и поймет, наконец, кого он потерял, начнет умолять её вернуться и она, конечно же, бросит все и побежит к нему. Впрочем, она так и поступила, не дожидаясь, когда он скажет ей эти слова. Настолько глубока была её любовь и вера, что так и произойдет.