— Что-то случилось?
— Нет, ничего, когда спать пойдешь, время уже первый час ночи?
— Мне надо еще немного посидеть. Завтра совещание, а я так и не подготовила перевод. Очень сложный текст.
— Плюнь ты на него, пошли спать.
— Нет, ты иди, а я посижу.
— Что значит иди? Если я сказал, пойдем спать, значит пойдем.
— Не кричи, детей и мать разбудишь.
— Я разговариваю так, как считаю нужным, — снова повысив интонацию, произнес Николай.
Маша смотрела на него, не понимая, чего он добивается. Неужели он не понимает, что её работа, является основным источником существования семьи, или это его так задевает, словно она попрекает его этим.
— Прости, я приду через полчаса, — произнесла она как можно спокойнее.
— А я сказал сейчас.
Слезы сами собой накатились ей на глаза. Она подумала, что если она сейчас скажет, нет, он снова ударит её, как было неоднократно за последние полгода. Она видела, как наливаются злобой его глаза и пальцы готовы сжаться в кулак. Она повернулась к столу, положила закладку и закрыла текст перевода, затем зачем-то взяла оба словари в руки, и прижала их к груди. В этот момент её взгляд упал на книгу, лежащую на столе, которую она читала накануне и случайно оставила в кабинете. Она взяла её, но та выскользнула у неё из рук и упала на пол. Маша нагнулась, чтобы поднять и машинально прочитала текст, который был написан на открытой странице книги:
— … мы смиряемся с бедой и трудностями, живем ради призрачной надежды, и верим в будущее, которого нет. Мы сами создаем свой мир, мир иллюзий, а думаем, что его послал нам Господь, и просим его помочь нам. А он взирает на нас с небес, не понимая, почему человек во всех своих бедах обращается к нему, а не пытается сам что-то изменить в этой жизни. Ведь судьба человека в его собственных руках, а Господу дано лишь судить поступки людей, дабы в конце пути, сказать ему, как он прожил её и чего он достоин…
Кто должен нам помочь? Господь, или мы сами?
Наверное, в первую очередь, человек сам должен осознать свою причастность к своей судьбе и попытаться наладить свой внутренний мир. Нельзя перекладывать все на Господа и жить, ничего не делая, чтобы изменить свою жизнь…
Она прочитала эти строки и вдруг поняла, что если она сейчас не сделает решительного шага, она никогда не сделает его. Подняв книгу, она взглянула на Николая и решительным голосом, произнесла:
— Пошел вон из моего дома.
От неожиданности, он не знал что ответить, потому что привык к её покорности и слезам, а не к такому ответу, и потому попятился в коридор, поскольку она шла навстречу ему, прижимая книги к груди, словно они были щитом, против возможного удара кулаком с его стороны. Он изменившимся голосом, произнес: