— Да, я согласна с тобой, мама. Конечно, согласно, — Маша прильнула к ней и прошептала, — Спасибо, что ты у меня такая. И знай, что во всем, что было, ты нисколечко не виновата. Я сама построила свою жизнь и сама за неё в ответе.
— А теперь ты не только за себя в ответе, но и за своих детей.
В этот момент с шумом и гамом в комнату вбежали Катя и Маша.
— Вот они, твои чудо природы. Ты их надежда и опора на все времена, — она прикрыла глаза ладонью, чтобы дочь не увидела её слез и, отвернувшись, пошла в свою комнату.
Спустя четыре месяца они разъехались. Мария Андреевна уехала в небольшую однокомнатную квартиру на последнем этаже двенадцатиэтажного дома возле кольцевой дороги. Правда преимуществом было то, что у неё была большая десятиметровая кухня, и дом располагался в десяти минутах ходьбы от метро Алтуфьевская. Маша с детьми переехала в двухкомнатную квартиру недалеко от Речного вокзала. Риелторская фирма, которая занималась обменом, предложила целый пакет вариантов и Маша, после некоторых колебаний, все же согласилась с двухкомнатной квартирой, так как в этом случае, они получали еще небольшую денежную компенсацию, которая позволяла сделать ремонт и даже заменить старую мебель.
Жизнь сделала очередной виток и обозначила перед Машей новые перспективы и новые задачи на будущее…
Долгий и длинный гудок электровоза мгновенно вывел Валерия Николаевича из состояния, которое нельзя было назвать ни сном, ни размышлением, ни еще как-то. Слушая рассказ Марии Викторовны, он мысленно представлял людей, о которых она рассказывала, её маму, подругу Зою, Василиса и всех тех, о ком она упоминала, рассказывая о своей жизни. Словно в кино, перед ним разворачивалась жизнь женщины, и он никак не мог отрешиться от мысли, что все это не плод воображения, не история прочитанного романа, а её собственная жизнь, описанная во всех подробностях, переживаниях, страстях и эмоциях. Он посмотрел на неё. Она сидела напротив, отрешенно глядя в окно, где уже брезжил рассвет наступающего утра. Край солнца показался за горизонтом и пробивался сквозь кусты и деревья, посаженные вдоль железнодорожного полотна.
— А может все, о чем она рассказывала, я просто себе домыслил? — подумал он. Мозг выхватил из сказанного слова, фразы и, растворив в памяти, создал образы и наполнил их содержанием, оживил то, о чем не говорят, но думают?
— Вы что-то спросили? — услышал он Машин голос.
— Нет, просто вы так интересно рассказывали о себе, что я…
— Невольно заснули от моего нудного рассказа о себе.
Он смутился и потому, словно оправдываясь, ответил: