В Париже Леон жил всего несколько лет. Жил, как вольная птица, не очень задумывался о будущем. Пытался сам писать этюды акварелью. Но желающих купить его работы находилось не много.
Наконец, он, окончив курсы классического и восточного массажа, стал работать в салоне красоты для женщин. И здесь он попал в самую точку. Через месяц на очередь к нему записалось до сотни женщин.
Массаж — удовольствие дорогое, которое могут себе позволить люди с достатком. Через полгода Леон ушел из салона, хотя хозяйка обещала утроить его заработок. Теперь он оброс собственной клиентурой и «работал на дому».
У Леона была своя философия, подкрепляющая его образ жизни. За год работы массажистом он узнал о женщинах больше, чем за всю жизнь. Он понял одно, как ему казалось, главное — каждая вторая замужняя женщина ходит голодная до мужской ласки. И он утолял их голод, честно отрабатывая деньги и дорогие подарки, которые теперь сыпались не него со всех сторон.
Гали стояла особняком. Иногда Леон начинал думать, что в этом красивом, еще довольно молодом, теле скрывается несколько женских сущностей. Природа, сохраняя сексуальные возможности Леона на долгие годы, не дала ему дара подлинной любви. К десяткам, а потом и сотням женщин, которые прошли через его руки он не испытывал возвышенных чувств.
Секс в их отношениях, как ни странно, не занимал главного, довлеющего над всем остальным, места. Они были профессионалами, а значит, поднимались над всякими правилами и условностями, бытовавшими между мужчиной и женщиной. Их встречи скорее напоминали jazz-session. Ни Гали, ни Леон не знали с чего начнется их встреча и, тем более, чем закончится. Гали, нахватавшись в странствиях по Индии, Индонезии, Китаю верхушек Кама-сутры, тантры и дзен-буддизма, стремилась все это познать на практике. Леон для этого был идеальным партнером. Каждый раз Гали начинала разыгрывать какую-либо сцену, и Леон моментально подхватывал мотив и талантливо импровизировал.
Когда открылась входная дверь, Леон увидел перед собой молоденькую девушку с двумя туго заплетенными косичками. Коротенькое платье дополняли длинные до колен панталоны. Начесанная по лоб челка, большие, как блюдца, очки сбивали с толку.
— Господин Леон, здравствуйте, — пропела протяжно Гали голосом нимфетки. — Извините, но я не успела сделать сегодня домашнее задание. Я, правда, пыталась играть пьесу, но пальцы меня не слушаются. Может быть…
— Хорошо, хорошо, — оборвал голосом уставшего учителя Леон. — Идите к инструменту, и не будем терять времени.
— Вы меня не будете ругать, правда? Ой, как хорошо! Мои родители только что ушли на вечернюю мессу…