Через несколько лет Якова пригласили, как молодого и талантливого ученого, в Объединенный Институт Ядерных Исследований, в Дубну. Первые полгода он жил в гостинице, семья осталась в Москве. Потом Коган получил служебную квартиру и перевез домочадцев в Дубну. Квартира в Москве была забронирована за ним. Жена переезд в Дубну приняла как повинность, но особенно сопротивляться не стала.
В Дубну из социалистических стран приезжали известные ученые, на конференции и для проведения совместных работ. Яков Соломонович активно сотрудничал с отделом Управления КГБ по г. Москве и Московской области, расположенном в Дубне.
Через пару лет он начал выезжать за границу на конгрессы и симпозиумы. Успешно выполнил несколько заданий. Статьи Когана появились в английских и американских научных журналах. Яков Соломонович приобрел авторитет и известность на Западе. В 42 года состоялась успешная защита докторской диссертации.
Первые выезды за границу, в Германию и Швейцарию, вызвали у Якова состояние шока. Западная Германия предстала перед ним страной изобилия. Сытые, довольные, улыбчивые бюргеры, опрятные дети, вылизанные до блеска улицы и тротуары. Ломящиеся от всякой всячины прилавки магазинов, где нет очередей.
Почему народ — победитель живет хуже немцев?
Почему мы живем, как в осажденном со всех сторон врагами лагере?
Почему ученые — ядерщики живут в десятки раз хуже своих западных коллег? А ведь от результатов нашей работы зависит обороноспособность страны и соцлагеря.
На эти вопросы Якову Соломоновичу еще предстояло найти ответы. Пока же, разумеется, подобные мысли он держал при себе.
Определенности ради нужно сказать, что сотрудники КГБ, работавшие с ним, были умными, образованными людьми. Видимо, руководство на Лубянке понимало, что с учеными надо уметь разговаривать на их языке. Что же, и на том спасибо.
Своими сомнениями и постоянными страхами он ни с кем не делился, кроме жены. Но ей он, порой, верил больше, чем себе. К немцам он испытывал генетическую неприязнь, если не хуже, из-за Холокоста. Роза давно была на выданье, и родители мечтали выдать ее замуж за талантливого ученого, не обязательно еврея, но, главное, перспективного. Дубна была в этом отношении идеальным местом, так как каждый третий, повстречавшийся Вам на улицах города, был остепененным ученым. Дочери из «хороших семей» приезжали из Москвы на субботу-воскресенье в Дубну в этих же целях.
В общем и целом, Яков Соломонович был нормальным человеком, чувствующим свою полезность для страны, испытывающим по этому поводу гордость. Выполнение заданий Лубянки привносило в жизнь лабораторного ученого определенную остроту и риск, без которых, пожалуй, трудно до конца чувствовать себя мужчиной. Но в том-то и беда, что по натуре профессор Коган был трусоват. Кто знает, может быть, это началось после того, как в секции бокса при МВТУ в первом же спарринге ему здорово расквасили физиономию. Боксерские перчатки он больше не надевал, решив, что защищать себя будет не кулаками, а головой.