– да, лапушка, красиво всё вокруг,
– как в сказке детской мы проснулись утром,
– пойдем ребёнок дальше, а то вдруг
– мы опоздаем вместе на работу.
мы прошагали рядом до метро -
ей на автобус, мне в метро садиться.
так не хотелось расставаться с нежным сном,
как будто встал, но не успел проснуться.
я всю дорогу думал лишь о том,
что есть ещё создания на свете,
душа которых, не испорчена ещё
жестоким городом с безбрежным безразличьем.
весну хочу… – устал я от зимы,
с её метелью, гололёдом, стужей,
с её немыслимой тоской порой не нужной.
весны хочу… я, так хочу весны
в своей душе, расколотой тревогой,
потерь и нескончаемых обид дорогой.
тепла хочу… лишь капельку тепла -
душевного, без обещаний лишних.
не хочется опять терять мне близких.
я жить хочу… я жизнь всегда любил.
но не дает мне память вновь проснуться -
расправив крылья, в небо встрепенуться.
но будет день… – не может дня не быть,
когда я снова выйду на дорогу
раскинув руки, обращусь я к Богу.
и он простит… – не может не простить.
я верю, видит он всегда своё творенье,
и не постигнет разум мой порок забвенья.
всё хорошо… всё будет хорошо -
идя по лужам снежным, тихо повторяю,
что будет дальше – я ещё не знаю…
мне хорошо жить в глыбе льда,
но холодно.
мне хорошо не видеть мир,
но голодно.
не отогрею сам себя я в нём -
нет пламени.
не угодить мне в мир другой -
нет знамени.
порой наткнётся кто-то на меня -
дрожь бьёт тогда.
начнут копать под ледяной кусок -
течёт вода.
оттаять только захотеть
мне хочется,
и в ледяной моей коре
мрак скроется.
и лишь во снах моих, мечтах -
всё сложится,
и лишь душа наружу вновь
всё просится.
но там никто её не ждет -
забудется,
и сны о солнечных лучах
не сбудутся.
все обжигаются об лёд,
боятся все.
никто не хочет о кусок
запачкаться.
и в суете обычных дней
толкнут ногой,
ведь я лишь серый и немой
мир ледяной…
как сильно всё-таки убили во мне веру,
в людей, в любовь и главное в себя.
переломали, сволочи – забили,
но не сломали стержень у добра.
как столп Александрийский он не сломлен,
хоть от пожарищ и войны растерзан был
он выстоял, хоть мир был вероломен,
издалека казалось, что он плыл.
плыл над землёй, над пламенем, над небом,
неся другим уверенности дух.
он виден отовсюду, словно стебель
весеннего цветка из-подо льда проник.
и я не думал, что когда-то всуе
я не замечу, не смогу понять,
что каждый раз, обманывая грубо,
меня опять пытаются сломать.
и мне бы убежать от этой бойни,
но не умею бегать от войны.
и если драться – не до первой крови,
а до последней своей капельки души.
как происходит, что когда ненастье
вдруг наступает и сгущается туман,