В противовес ходовым пьесам коммерческого театра, в "Трех пьесах для пуритан" тема любви занимает незначительное место. В жизни много других интересов, и именно это хочет доказать Шоу своими произведениями, з которых драматическую основу составляют духовные стремления и конфликты, лишенные эротического элемента.
Такова одна из причин, по которой автор назвал этот цикл "пьесами для пуритан". Самый строгий в вопросах нравственности пуританин не смог бы упрекнуть Шоу в том, что он посвящает свои драмы вопросам, которых не следует касаться. Но Шоу изменил бы себе, написав пьесы в самом деле для пуритан. В названии цикла явственно присутствует ирония. Пуританство (как правило, показное) присуще определенным слоям буржуазии, а Шоу и в драмах данного цикла продолжает борьбу против ее пороков. На первый взгляд он как будто уходит в прошлое (две пьесы цикла - "Ученик дьявола" и "Цезарь и Клеопатра" - условно можно обозначить как исторические драмы) или использует авантюрные и экзотические мотивы, однако "пьесы для пуритан" полны острых злободневных вопросов. Шоу разрабатывает здесь новые для его творчества темы, связанные с религией, политикой и законностью. Как и предшествующие, эти драмы также являются социальными; изменились лишь аспекты критики.
Вместе с тем Шоу совершенствует художественные средства драматургии идей. Он по-прежнему использует приемы "хорошо сделанной пьесы", но все внешние средства занимательности - только приправа, а настоящее блюдо идеи, столкновения принципов, воплощенных в яркие живые характеры. Сатира Шоу становится тоньше, временами даже изысканнее, изящней, а эпиграммы, афоризмы и парадоксы - еще более отточенными.
Создавая каждую из пьес цикла, Шоу исходил из того, что публике нравятся спектакли с занимательными сюжетами и острыми драматическими ситуациями. Излюбленным жанром была мелодрама с ее яркими/театральными эффектами. Шоу относился к мелодраме без предвзятости. В качестве образцов хорошей мелодрамы Шоу называл "Дон Жуана" Мольера, а также "Гамлета" Шекспира и "Фауста" Гете. Такое расширительное толкование жанра не столько соответствует действительной жанровой природе этих произведений, сколько выражает отношение Шоу к проблеме фабулы в драме. Великие художники делают и мелодраму явлением большого искусства.
Тогда же Шоу дал определение мелодрамы, которая, по его мнению, "должна быть простой и правдивой, полной действия и чувств, должна показывать мотивы человеческого поведения и страсти, которые одинаково свойственны и философу и рядовому труженику; драматизм в ней перемежается весельем, разнообразие же характеров достигается не подчеркиванием одной какой-либо странности (что в высокой комедии служит приемом индивидуализации людей одного и того же возраста, пола и одной социальной среды), а резким контрастом между типами молодых и стариков, между сердечностью и себялюбием, мужественностью и женственностью, между серьезным и легкомысленным, возвышенным и смешным и т.д. По существу, это романтическая аллегория, преисполненная нравоучительных обобщений. В мелодраме за несколько мгновений с людьми происходит то, что в истории человечества совершается на протяжении столетий. Все это, очевидно, могут воплощать более великие умы и более уверенные руки, чем те, какие есть в распоряжении театра". [Шоу Б. О драме и театре. М., 1963, с. 153.]