— Прости его, Захар, — не слишком уверенно попросил Антон. — Он стал уже не тот, что был раньше.
— Дарганов, отпусти Дроздова с миром, — поддержал Захарова друга блюститель дуэльных правил. — Господь зачтет тебе это благородство.
С минуту дуэлянт молча катал желваки по скулам, раскачиваясь на расставленных ногах, он не сводил глаз с врага, надеясь, что тот выдаст свою гнилую душонку каким-нибудь действием. Но зачинщик с упорством обреченного показывал покорность судьбе, еще ниже склоняя голову. Так продолжалось до той поры, пока на дальнем конце аллеи не показался человеческий силуэт. Захар покатал желваки по скулам, пропустив сквозь зубы долгий стон, вскинул пистолет к небу и нажал на курок. Выстрела не последовало, лишь сухой щелчок нагайкой ударил по натянутым нервам. Казак едва удержался от соблазна снова направить оружие на противника и еще раз проверить его на боеспособность.
— На второй выстрел у тебя нет никаких прав, — громко предупредил законник.
— Почему нет, ведь пистолет дал осечку? — обернулся к нему Антон.
— Потом проверим оружие в комнате общежития, — суетливо отмахнулся тот. — А сейчас сдайте его мне.
— Не видишь, небо хмарью затягивается, — вмешался в разговор секундант Дроздова, медленно возвращавшегося с того света. Он тыкнул пальцем в пушистое облако, зацепившееся за видную сквозь листву долгую иглу над Адмиралтейством — На город надвигается водьская погодка.
— Ну и что?
— А то, зарядный пистон отсырел…
Наступила середина июня, надвинулась горячая пора государственных экзаменов. Ранение, полученное Захаром на дуэли, стало понемногу затягиваться, потому что лекарь сразу после поединка удалил пулю и хорошо обработал рану раствором йода. Уже можно было показать руку своей невесте, которая не хотела верить, что суженый наткнулся на ржавый штырь в одном из подсобных помещений в подвале. Несколько раз она требовала показать это помещение с тем штырем, и каждый раз Захару приходилось прикладывать немало усилий, чтобы отговорить девушку не спускаться в подвальную темноту. В конце концов ему пришло на ум напугать Ингрид монгольской ордой здоровенных крыс, обитающих там, и она прекратила с приставаниями, не переставая все-таки кидать на предплечье недоверчивые взгляды.
— Вот такие бегают, навроде лесных хорьков, — расширяя для большей острастки свои светлые зрачки, разводил руками Захар. — И верещат как дети, когда у них животы болят.
— Почему они кричат как дети? — вслед за женихом округляла глаза девушка. — И почему они такие большие, как хорьки?
— Потому что питаются падалью. Знаешь, сколько там дохлых собак с кошками?