Этому церемонному «Вы» Анна вначале очень удивлялась. Потом краем уха услышала — кто-то (как позже выяснилось капитан, которому совсем не нужны были лишние неприятности) пустил слух, что Анна — дочь их бывшего полковника. Что с этим делать было решительно непонятно, но не кидаться же было с разъяснениями к каждому костру. Да и отца своего она все равно не помнила.
В общем, пока все было хорошо. Если бы не...
2-3
два огня
— Глянь, твой идёт, — весело окликнула её Магда. Была ночь, они вдвоем сидели у лагерного костра. Трещал огонь, холодные ясные звезды смотрели на них с бескрайнего неба. Анна машинально оглянулась — действительно, к костру шёл Рейнеке, на пару с итальянцем Лоренцо. Оба хмурые и, неожиданно для них сосредоточенные.
— Злющий... — проговорила Магда протяжно, смотря на юнкера — в лицо, на упрямо сжатые скулы, — того и гляди, покусает кого...
— Чего это с ним? — спросила Анна.
— Не знаю. Твой мужик, ты и выясняй. — на этих словах Анну передёрнуло. Вот с чего вся рота уверилась, что они с юнкером муж и жена? Магда, по крайней мере, уже пару раз предлагала в свойственной ей грубовато-добродушной манере — уступить повозку, пока её Ганс в карауле. И очень удивлялась осторожным отказам. И что теперь ей с этим делать?
— Эй, ребята, вы чего удумали, — взволнованный голос Магды оторвал Анну от невесёлых размышлений. Та подняла глаза — и обомлела. Рейнеке с Лоренцо, не дойдя десятка шагов до их костра, свернули в сторону и остановились. Анна, с непонятным для себя волнением смотрела на них. Мужчины обменялись парой слов: Рейнеке — злых, итальянец — насмешливо — равнодушных. Потом оба синхронно сделали по шагу назад. Лунный свет хищно сверкнул на извлечённой из ножен стали.
Анна вдруг с удивлением поняла, что уже не сидит, а бежит — со всех ног, опрометью. Магда что-то крикнула ей сзади — что именно — она не разобрала. Два клинка — две полосы холодного лунного света впереди. Уже одна — шпага юнкера, звеня, скрестилась с длинной рапирой итальянца. Анна на бегу протянула руки, толкнула эту полосу вперёд, от себя, как толкают дверь или загораживающую путь толстую лесную ветку. Ладонь обожгло болью. Анна пролетела по инерции ещё пару шагов и остановилась, переводя взгляд с одного мужчины на другого.
— Ребята, вы чего ? — Спросила она, удивляясь, как дрожит её голос. Те не ответили — смотрели на неё и друг на друга. Юнкер — зло, Лоренцо — насмешливо.
— Ребята, не надо, — повторила она. Господи, как же беспомощно это прозвучало.
— Как будет угодно сеньоре. — Итальянец шутливо поклонился, кинул рапиру в ножны, повернулся и ушёл, насвистывая. Как Анне показалось — с облегчением. Юнкер ещё стоял на месте — шпага в руках, лицо злое. Потом с удивлением посмотрел на зажатый в руке клинок. Лицо его дрогнуло, злость ушла — как то вмиг и сразу. Он вроде бы хотел что-то сказать, но тут в круг ворвалась Магда, парень убрал клинок в ножны и тоже ушёл. В противоположную от итальянца сторону.