Высокие, нескладные, какие-то неправильные фигуры. Оскаленные лица — лица или морды, не поймёшь, лишь кривые клыки нечеловечески щерятся. Завидев людей твари взревели и кинулись вперёд, рыча и размахивая дикарским оружием.
"Слишком быстро для человека", — успел подумать Яков. Мушкетёр Ганс вскинул мушкет. Солдат впереди сложился и упал — набегавшая тварь просто смела его. Следующим в цепочке людей стоял старший из французов — гигант ДеБрасье. Но он лишь застыл, беспомощно глядя на набегавших. Пальцы судорожно сжали ложе ружья. Резкий запах ударил в нос.
— Господи, помилуй, — прошептал шевалье, увидев желтые кривые когти на тянувшихся к нему звериных лапах.
Мушкетный выстрел ударил громом. Тварь опрокинулась, полетела назад, рухнув мешком под ноги замершего человека. Кровь, толчками вырывавшаяся из раны на груди, была красная, человеческая. Её вид вывел француза из ступора. Шевалье перехватил ружье за ствол, взревел, мстя за пережитый страх и обрушил приклад на голову следующей твари.
Схватка была короткой. Короткой и яростной. Две твари кинулись на капитана. Первую Яков встретил пистолетным выстрелом в грудь, вторую шпагой. Тварь, рыча, взмахнула дубиной, капитан уклонился, ударил в ответ — тяжёлый пехотный клинок отсёк твари когтистую лапу. Ещё одна обошла дерущихся и кинулась на младшего француза. Эрбле встретил её ударом рапиры — один короткий и точный выпад. Холодная сталь вошла в сердце. Остальные солдаты вскинули ружья, но зря, поздно — все закончилось уже. Только гигант де Брасье оторопело глядел то на тело у ног, лежащее со снесенной нацело головой, то на приклад ружья, треснувшего напрочь от силы удара.
— Хорошее ружье. Было, — меланхолично заметил стрелок Ганс, перезаряжая еще дымящийся мушкет. Шомполом стрелок работал чётко, как на учениях.
Капитан присел над одной из поверженных тварей — той, что попала под выстрел его пистолета. Потянул руку к оскаленной морде. Кривые клыки несуразно торчали вверх. Схватил за нос, потянул — затрещали лямки, личина оторвалась — грубо сшитая из шкуры маска. Под ней было лицо — человеческое, искажённое болью лицо.
— Issand halasta ... Ema*— прошептали тонкие бескровные губы. И затихли, лишь струйка крови потекла с тонких губ вниз.
(*господи помилуй — если верить гуглу, то это эстонский)
Яков поворошил у трупа одежду на груди. То есть груду разномастных шкур, спасавшую нападавших от холода. Под ней обнаружилась ткань — камзол, рваный и донельзя заношенный, но форменный камзол.
— Жёлтый, я так и думал, — удовлетворенно хмыкнул Яков.