— Вы знали? — бросил ему вопрос аббат Эрбле. Маленький француз стоял у него за плечом, внимательно наблюдая за осмотром. Капитан не ответил, задумчиво разглядывая перчатку трупа — меховую, с нашитыми на неё когтями
— Вы знали? С самого начала? — повторил свой вопрос шевалье.
— Волки могут вырвать глотку, аббат, но карманы они не выворачивают и кошельки не срезают. В церкви с трупов подмели все. Уж поверьте ветерану этой войны — грабили покойников со знанием дела. И ещё следы. Это лыжи, я видел такие штуки, когда служил в шведской армии. Форма на них финской бригады да и язык — похоже я уже слышал его, на шведской службе. Сбежали или просто отстали на марше — бог знает теперь. Немецкого не знали, к крестьянам сунуться побоялись. Так и сидели тут, бог знает сколько лет. Совсем одичали, судя по виду. Вот так-то, господин д'Эрбле. А рассказать кому — сказка получится, вроде тех, что вы любите.
Шевалье не ответил, лишь отвернулся и задумчиво посмотрел вдаль, в темноту переулка. Капитан, поднялся на ноги, оглядел отряд — сбитый с ног в начале схватки солдат уже поднялся и стоял в стороне, баюкая раненную руку. «Все на месте, потерь нет», — подумал про себя Яков, огляделся ещё раз и скомандовал:
— Ладно, парни. Пойдёмте, поищем их лёжку.
— Зачем? — вежливо удивился француз.
— Увидим, — неопределённо ответил капитан, уводя маленький отряд дальше, вглубь переулков.
2-9
загадки
Искомую лёжку — подвал в полуразрушенном доме нашли быстро, благо ветер стих, и не успел занести следы.
Внутри было жарко натоплено, воняло — хоть святых выноси. Впрочем, святых здесь и так не было, только валялись в беспорядке звериные шкуры да человеческое, награбленное добро. Де Брасье брезгливо поворошил эту кашу носком гигантского сапога, поморщился и спросил, брезгливо поджимая губы:
— И что мы здесь ищем, господа?
— Вот это, — капитан ударил каблуком в стену. Посыпалась крошка, пара кирпичей выпала. Внутри была ниша, а в ней — сундук. Небольшой, но тяжелый — двое солдат с трудом вытащили его на свет. Ганс ударом приклада снес с петель ржавый замок. Крышка открылась, тускло сверкнуло потемневшее от времени серебро.
— Выходит, эти чудаки не совсем одичали, — присвистнул капитан, придержал крышку и продолжил, обернувшись к обоим французам — надеюсь, господа, вы на это не претендуете?
Аббат Эрбле отрицательно качнул головой. Капитан закрыл крышку обратно и скомандовал:
— Ладно, взяли и понесли. Пошли, обрадуем нашего сержанта. А то он все за Мюльберг беспокоится...
Якову внезапно вспомнился давний спор с сержантом на стоянке. Идти роте дальше через веселый Мюльберг или обойти стороной. Капитан хотел обойти, благо его от Мюльберга воротило, но теперь... Теперь, получается, причин делать крюк, ночевать в снегу и морить людей холодом нет. «Пусть завтрашний день сам позаботится о себе. Вот он, получается, и позаботился, покинул денег. Рядовому Майеру на пропой христианской души. И не только пропой. Странными путями порой ходит помощь господа нашего». Яков встряхнулся, оборвал еретическую по сути мысль, извинился перед Господом и пошел — дела не ждали. С небес посыпался серый, мелкий как мука снег, заметая следы на кривых улицах города— будто и не было здесь людей никогда.