Мартын только перевернулся, устроившись поудобнее, как вошел здоровяк из охраны, и спросил: нужны ему студенты, или послать их? Тот поживал губы и, понимая, что этого хочет спасший его врач, согласился. Знакомый голос, затронувший давно молчавшую струну, заставил повернуться, благодаря чему, его пронзила множественная боль. Он крякнул и выдавил:
– Ничесеее…, здрасььье… – Доктор представил их и неожиданно для самого себя произнес:
– Воооттт, Мартын Силыч – это наш адъюнкт, очень многообещающий хирург, пишет диссертацию, как раз по вашей «истории болезни»… – Весна вытаращенными удивленными глазами посмотрела, сначала, на говорящего, тот утвердительно кивнул головой. Затем на Мартына, тот сделал своей три движения из стороны в сторону, мол – ну ты даешь! Растешь! Пожав плечами, она многозначительно сумничала:
– Хотелось взглянуть на «клинику»…, мня, мня… – Тут умные слова закончились, но были поддержаны по-своему каждым. Мартын:
– Может «клинику»…, эээ… в другом месте, здесь она…, «клиника», не рассмотрится?
– От чего же, Мартын Силыч, очень даже рассмотрится, коллега, наверное, имела в виду картину реабилитации… – Дальнейший разговор перестал понимать уже хирург. С трудом подбирали слова и Силуянов с Весной, которая быстро водила ручкой, что-то записывая. Эти оба точно понимали, что нужно обоим, и главное, чтобы произнесенное было не понятно окружающим.
Врача позвали, он убежал, обещая вернуться через пять минут, и сам лично отвезти коллегу, куда она пожелает.
К несчастью, хотя кто знает, все разговоры в этой палате писались, и было достаточно упоминания лишь нескольких имен и двух событий…
Она вышла ошарашенная, с наконец-то, сложившейся картиной и, теперь, четко понимая, куда ввязалась. Пока новый знакомый подгонял к главному входу автомобиль, к ней подошла давно поджидавшая, уже успевшая навестить Элеонору Алексеевну, Татьяна. Она узнала Весну, как раз на последнем действии в операционной – те самые две стяжки. Встреча обрадовала и обеим показалась промыслительной…
Поездку в ресторан пришлось отложить на следующий раз, а вот навестить отца Иоанна, захотелось обоим именно сейчас. Туда же должен был подтянуться и Павел, знакомство с которым, тоже не могло быть случайным…
Как говорят святые отцы – «в каждом змеится порок». Эта ипостась человеческой глубины, обиталища души, кладезя доброго начала и злого, многое включает в себя, собирая и храня все излитое и самим человеком по отношению к другим, и выплеснутое на него, каким бы оно, это выплеснутое, не было.
Скопленные чувства, порой, доходя до избытка своего, главенствуют над интеллектом и над душевными силами. «От избытка сердца уста глаголют»… Воля наша, даже у человека сильного и целеустремленного, часто зависит от этих переизбытка и заряженное™ энергии чувств. Даже холодное сознание не в силах перебороть их, и тайные желания наши. Будь они плохи или хороши, но толкаемые, будто бы плодами мышления и свободной волей, приводят каждого к поступкам, подчас, неожиданным. Злые, вдруг творят доброе, а доселе хорошие, не заметно для себя, перестав опираться на милосердие, подпадают под влияние злых духов.