Что же, замечание было верным, к тому же, мук совести она не испытывала. К моменту его ареста, у них были немного странные отношения, испорченные ее предательством. Вспоминая историю его предыдущих семей, она лишь немного могла себе представить, насколько больно сделала. Не осознав полностью свою вину за тогда произошедшее, и громаду его мучений, она продолжала жить и сегодня, более-менее, свободной жизнью, не упраздняя своих контактов с огромным количеством мужского населения, не вычеркнув из него даже бывшего любовника. Все они были некими инструментами, которыми желали стать сами. Любовниками становились совсем другие, и нужно отдать ей должное – их были единицы, о чем мы уже говорили.
Ценя Весну и отношения с ней, «Солдат» не в состоянии был прервать их связь, и предпочел постараться поверить и простить, как бы трудно это для него не далось.
Она то же, не в состоянии была представить себя без него, хотя и наблюдала некоторую натянутость в перестроении их чувств. Они не были уже столь фееричны, как прежде, но стали, как бы глубже и более приземленнее.
Все чаще думая о нем и о своем отце, интересовавшимся второй половинкой, она перебрала все возможные варианты и не нашла не одного подходящего, кроме, как привести Ясуси к Алексею. Это вряд ли представлялось возможным, и причин здесь было масса!
Накомура не торопил, предполагая, что не стоит спешить и наседать, только обретя друг друга. Да и восточная мудрость научила: лучше подождать, чем все испортить.
Сделав необходимые дела по своим обязанностям в Патриархии, отец Филарет нуждался в общении, но не имевшем налет подчиненности или деловитости. Ему хотелось общения с настоящим русским священником или монахом, для чего ему посоветовали посетить монастыри. Случилось так, что все названные, в том или ином месте, монахи были в разъездах, а других он несколько сторонился в виду своей своеобразности и, если так можно сказать, не продвинутое™, из-за отсутствия необходимого количества клира в его стране.
Неординарность его ограниченности в путешествиях и паломничествах, хотя бы в другие города Японии, были обусловлены, наложенным на него государственным надзором, как за бывшим государственным преступником, что он принял как послушание, хотя до сих пор так и смог понять своей вины, за которую уже пробыл почти десять лет в одноместной камере.
Со временем он заставил себя об этом забыть. Священник бессознательно верил в Проведение Господне, и иного «может быть» для него не существовало, а потому смирившись с благодарностью за попущенное Богом, он переживал потерю супруги и отсутствие рядом дочери, все же, так и не справившись человеческими, присущими миру сему, переживаниями…