– Бабушка, любимая моя…, так это и есть те письма, которые хранятся в сундуке…, в подвале? Это те, которые еще в Кимрах…
– Нет, дочка, не совсем так…, там не только они…
– Аааа…
– Половина из тех писем… – мои ему…, тоже так и не отосланные… – Татьяна пораженная, нежно сжимала всхлипывающую бабушку, на сегодняшний день единственного родственника, единственную родственную душу, пережившую несколько трагедий – свою, племянницы, Алексея, сейчас, переживающую ее – внучкину историю. Хотя кто сказал, что последняя трагедия, просто все новое, на фоне прошлого иногда представляется не в лучшем свете, но разве можно судить по себе о других?
Немного придя в себя, Элеонора Алексеевна отстранила внучку, погладила по голове, поцеловала и неожиданно для себя прошептала:
– Девочка моя, не проворонь свое счастье, но и не торопись…
Больше месяца Павел и Татьяна стеснялись подойти друг к другу, но наступил июнь, точнее первый день этого месяца. Он был в календаре, как «День ребенка». Павел стоял, после тренировки с товарищами, и лишь заметив, не отрывал глаз от, проходящей, мимо них, Татьяны. Она спешила, и легкое платьице очень плотно обнимало весь ее стан. Веселый хвостик, собранных волос, прыгал позади, путаясь в ремешке небольшой спортивной сумки.
Девушка шла, а точнее летела легкой походкой, в задумчивости совершенно не замечая, окружающего её мира… Последнее время ей часто на ум приходили слова бабушки, и все чаще она представляла себя, почему-то не черной, а белой вороной.
Неожиданно, будто специально, она резко остановилась, как раз напротив кучки спортсменов, лениво болтающих, о чем-то после тренировки. Павел, облокачивающийся на спинку лавки, оттолкнулся от нее и сделал шаг в сторону девушки. Повернувшись к молодым людям, она встретила ясный и обожающий взгляд, единственного нужного, из всех живущих на земле, человека, и быстро направилась в его сторону.
Какое может предполагать человек дальнейшее развитие событий? Все, что угодно: объятия, поцелуй, пощечина, хотя с чего бы, жаркое признание или вопрос, ответом которого могла быть жизнь или смерть…
Татьяна, подойдя к Павлу, молча, протянула ему свою сумку. Он взял и поднял лежавшую рядом с лавкой свою, аккуратно обнял ее за руку своей ладонью, и послушно пошел за ней, тянущей его в сторону спортивного клуба.
Парни, наблюдавшие за этой картинной, оставались застывшими чуть больше минуты, а потом, словно прорвавшаяся плотина, заговорили. Пошлостей и колкостей не было, просто никто не ожидал такого поворота событий – их отношений не ожидали. Что молодой человек, что девушка производили впечатления людей, находящихся вне всего, что может касаться отношения между полами.