С визгом эта стая потусторонних духов зла, набрасывалась на мужчину, и лишь чудом он не спускал курок.
Совершенно обессилев, «Темник» уронил руки, железяка брякнула об пол. Тепло растеклось по сидению, голова спала на грудь, у уголка расслабившихся губ появилась тоненькая ниточка, удлиняющейся слюны. Непроизвольное сдавленное рыдание начало выбрасывать резанные и искуроченные эмоции…
Артем пытался сопротивляться, изрыгал, отдельные то логичные, то бессвязные слова, предложения, а иногда низкие гортанные звуки.
Настало облегчение. Он ждал его, как тонущий ловит глоток воздуха. Подобное случалось, в основном в одиночестве, при любой попытки завязать с героином, на самом срыве, при употреблении дозы. Стоило хотя бы на полчаса обрести спокойствие, расслабиться, перестав заниматься делами, как демоны привычно вскрывали его мозг и пробуждали там остальных.
Жалости к себе не было, он ведь снова становился богом, но словно раздвоившись, принимал то одну сторону, то другую. С сожалением глядя на лежащий совсем рядом пистолет, с одним желанием дотянуться и продолжить, мужчина усиленно обрабатывал происходящее в мозгу. Обрывистость фраз исчезла, логика и конечность вернулись и снова воплотились в противоборство двух сторон.
Совсем по иному оно выглядит, когда выключаются желания и возможности тела. Оставшиеся дух и душа человека, находясь в примерном равенстве, хотя у каждого индивидуально, прислушиваются через сознание, и к своим, и к чужим мыслям. В слабости и недомогании, ум наш становится более прозрачным и меньше искажает, благодаря чему многое видится совсем по-другому. Когда болит сильно, мы готовы ко всему и согласны многим пожертвовать, лишь бы выздороветь, но стоит только болезни отступить, как мы обо всем забываем…
Поразительно больно и страшно наблюдать за битву Ангелов и духов воплощенного зла за душу гибнущего человека. И дело ни в том, что никто из них не любит проигрывать, Светлые, знают о своей непогрешимости и вечности, и всегда уповают на милость Спасителя, делая все возможное, дабы спасти. Темные же, зная, что в любом случае погибнут, страшась кары, нависшей над ними, не желают страдать одни. Часто так бывает и с людьми. Весь их восторг может воплотиться лишь в удачливых предприятиях в погибели новых душ.
Я повис над сражением, где кажущаяся победа, передавалась сдавшейся слабостью или предпринятым усилием, то одному, то другому к противнику, раз от раза, не добираясь до финала, какие-то мгновения. Почему мне захотелось быть здесь? Этот человек замыслил очень не хорошее в отношении девушки, странно притягивающей меня. Я многое чувствовал и сопереживал ей, кажется, нет более ни одного существа в её мире, которое было бы мне так дорого. На мои переживания мой попутчик, как-то заметил, что мои эмоции отдаленно напоминают и его, правда, сравниться даже отдаленно не могут.