А потом было Заполярье. Наше Заполярье. Какое слово-то красивое. За полюсами разумного, там, где живет любовь.
Воркута – это вообще отдельная история. Какой на фиг Париж. Увидеть Воркуту и умереть. Замерзнуть. Воркута – это небо и снег без горизонта. Это дорога по светоотражателям, потому что ее просто не видно, ее просто нет.
Это была судьба. Как называется тема его докторской диссертации? «Че-то там тра-та-та Севера». Вот. А я верю к в Снежную Королеву и всегда верила. Она существует. Ее не может не быть. Откуда я знаю? Посмотри в холодное небо Воркуты, и ты увидишь ее глаза. Наше время в Воркуте – ее подарок.
Воркута – это муксун, ребрышки оленя и «Мишка на Севере». Наш коллега привез пакет «Мишек», привезла домой. Дети просто лопали, взрослые безумно радовались. Вкус детства.
Воркута – это архитектура в питерском стиле. Политзаключенные строили. Неброскость и вычурность. Резные канделябры арок и облупленные фасады. Прямоугольная сеть улиц и кольцевая дорога. Поселок Северный. Заброшенные дома… Как у нас… Пустые окна домов… Впечатляет…
Воркута – это кладбище политзаключенных, это литовское, кажется, кладбище с фигурой женщины, от которой выть хочется. То ли он погиб в воркутинских бескрайних снегах, а она все ждет его. Что-то такое. Смотришь на этот памятник и выть хочется. Сколько их здесь полегло. Сколько сломанных жизней. Это еще чувствовалось, когда ехали в поезде Москва – Воркута. Сосны становятся все меньше, снега все больше. И видишь эти ландшафты не своими глазами, а глазами тех, кого везли сюда не в теплых вагонах. Безнадега.
Воркута – это еще и украинский ресторан «Мамина хата». И пусть там коверкают наше «гэ», это кусочек Родины, моей Родины. Дима говорил, что ему нравится мое «гэ». «Купила мама коника, а коник без ноги. Яка чудова іграшка, ги-ги-ги-ги-ги-ги».
Воркута – это и украинцы. Рассказывают свои судьбы. Рассказывают, что дети в Украине перестали с ними общаться, потому что они поддерживают Путина. Мое мнение? На фиг мне Путин, у меня Дима есть. Я войны не хочу. Там мой дом. Был.
Воркута – это еще и работа. Это вахтовки. Колесо с меня ростом. Это снежные барханы. Это резиновые сапоги на меху. Это в шахте холодно.
Воркута – это мы. Люблю Воркуту. Блин. Это ж какими людьми нужно быть, чтобы влюбиться в Воркуте. Не курорт – вечная мерзлота. Правильно, вдвоем теплее.
Почему-то мне кажется, что мы с ним еще и в Питер поедем. Питер – столица северная. А Север – это судьба. И на Север к нему поеду. А там все равно уже будет. Запишу эту мысль тоже.
У меня жизнь делилась на «до начала войны» и на «после», сейчас эти понятия вытеснили «до Воркуты» и «после Воркуты». Люблю его. Состояние тихого блаженства. Ира сказала, что по мне видно, что я влюблена. Ну и пофиг. Пусть видят. Любить такого человека – это гордость.