Вскоре Орагур, переводя дух, весь в траве, тине и болотной черной грязи, стоял на тропе.
Ему немного промыли лицо и дали воды. Придя в себя от пережитого потрясения, Орагур обратил грязное лицо в сторону Олиона.
– Я твой должник, ты спас мне жизнь, – проговорил он, – теперь, где бы ты ни был, знай, что у тебя есть преданный друг, готовый все на свете сделать для тебя. Даже больше – ты будешь моим братом, кровным братом. Ничто и никто не сможет бросить тень на мое братское отношение к тебе. Я клянусь в этом всеми своими предками.
Клятву предками давали в исключительных случаях, и аристократы, гордящиеся своими родословными, никогда не нарушали ее. Это была, если можно так выразиться, наивысшая степень клятвы, выполнение которой становилось честью для давшего ее.
Олион, взглянув на Орагура каким-то странным взглядом, молча занял свое место в цепочке людей.
– А как же Гардис? – с усмешкой спросил скандинав, – совсем недавно ты гонялся за ним, желая повесить во что бы то ни стало. А ведь если бы не он, и Олион бы не помог.
– Еще никто не мог обвинить меня в неблагодарности. Когда мы выберемся отсюда, я лично обращусь к энси. Он не будет повешен.
– Ты слышишь, Гардис? – рассмеялся скандинав, – тебя, в отличие от меня, Ридона и Нада не повесят, а четвертуют или утопят. Ладно, ладно, не злись, – миролюбиво продолжал он, глядя на ставшего уже злиться Орагура, – мне надо было только побыстрее привести тебя в чувство. Мне кажется, – добавил он, наши преследователи не теряют время зря.
– Еще раз повторяю – с тропы не сходить, – голос скандинава прозвучал неожиданно жестко и властно, – следующий сошедший останется в болоте. Долго стоять на одном месте нельзя – засосет. Вперед!
И беглецы, которые уже начали медленно погружаться в трясину, отправились дальше. После случившегося скорость передвижения их сильно упала, так как передний все время палкой проверял дорогу. И несколько раз она уходила в глубину. Приходилось останавливаться, прощупывая все вокруг с помощью палок, отыскивая менее глубокие места, преодолевая их и вновь выходя на тропу.
18.
Дальнейшее передвижение стоило немалых сил. Даже скандинаву, имеющему, казалось, неисчерпаемый запас сил, и то тяжело давался каждый шаг. Что уж там говорить про Олиона, с трудом вытаскивающего ноги из топкой грязи. Передышку на обед сделать не удалось, да и останавливаться было нельзя – болото сразу начинало затягивать вниз остановившегося человека. Перекусывали на ходу, держа куски поросятины, приготовленные вечером по рецепту Гардиса, относительно чистыми листьями болотной травы. На отдельных участках ноги по колено утопали в глубину, иногда приходилось брести по пояс в черной болотной воде. Где было по пояс высокорослым Гардису, Ридону и Наду, там было по грудь Орагуру и по шею Олиону. Благо, таких участков было все-таки не очень много. А ведь это был лишь второй день пути, только начало болот. Что будет дальше, не загадывал никто.