Рудольф в своей жизни скреплял рукопожатием множество сделок, а потом праздновал их заключение. На этот раз никакого празднования не будет.
— Будьте близко от телефон, — сказал человечек, повернулся и быстро зашагал в сторону от вокзала.
Глубоко вздохнув, Рудольф медленно пошел на набережную Круазетт в свой отель. Он думал о тех двух бандитах, которые напали на него в Нью-Йорке и пришли в ярость, обнаружив в карманах у такого богатого человека всего несколько долларов. А что, если кому-нибудь взбредет в голову ограбить его на темных улицах Канна? Обшарив его карманы, они сразу же его прикончат. Оставшихся при нем денег только-только хватило бы на такси до гостиницы.
Билли проснулся от стука в дверь. Еще не стряхнув с себя сон, он встал, подошел к двери и открыл ее. Перед ним стояла Моника. Она быстро вошла, он закрыл за ней дверь и включил лампу.
— Привет, — сказал Билли. — Я все думал, когда же ты снова появишься? — После ее визита прошло четыре дня.
— Ты по мне скучал? — Она сбросила плащ и, улыбаясь, села на смятую постель.
— Я тебе расскажу потом. Сколько сейчас времени?
— Двенадцать тридцать.
— У тебя странное расписание.
— Лучше поздно, чем никогда. Разве ты не согласен?
— Об этом я тоже скажу тебе потом. Мне дневное время нравится больше.
— Ты стал таким европеизированным.
— А ты-то чем днем занимаешься?
— Любопытство до добра не доведет, — с притворной скромностью улыбнулась Моника.
— Я вижу, у тебя сегодня вечер избитых фраз. Ты вспомнила название отеля, возле которого видела моего двоюродного брата?
— Я очень стараюсь вспомнить. Иногда мне кажется, что оно вот-вот слетит у меня с языка.
— Иди ты… — сказал Билли.
— Какое прелестное выражение. — Она бросила сигарету и втоптала ее в ковер. Билли передернуло. Одеваться она научилась, но манера вести себя дома оставалась на брюссельском уровне. Она встала, подошла к нему, обняла и поцеловала. В нем тут же вспыхнуло желание. Он пытался думать о другом — не пора ли сменить масло в машине, не пойти ли завтра поиграть в теннис и не отдать ли погладить смокинг, который ему придется надеть через два дня на вечерний просмотр «Комедии реставрации», — но это не помогало.
— Пойдем ляжем, — пробормотал он.
— А я-то все думала, когда же ты наконец это скажешь. — И она засмеялась, уверенная в своей власти над ним.
Час спустя она сказала:
— А ночью тоже неплохо, правда?
Он поцеловал ее в шею, но она высвободилась из его объятий и встала.
— Мне пора.
— Почему, черт возьми, ты не можешь остаться на ночь? Ну хоть один раз.
— Не могу. Существует более ранняя договоренность. — Она оделась и, расчесывая перед зеркалом волосы, сказала: — Кстати, мы решили получить с тебя долг.