Походы давались с каждым разом все тяжелее. Я внимательно оглядывала снежные насыпи и смогла различить на белом полотне темно-серое пятно. С нервно колотящимся сердцем подбежав туда, увидела раскинувшегося человека, его лицо уже слегка припорошено снегом.
– Эй! – я протянула руку и коснулась холодной кожи…
Мои записи не остались в забвении. Их бережно собрали, как, собственно, и мою палатку, за неделю без еды и людей ставшую родным домом, цитаделью. И потом, позже, придя более-менее в себя, нашла силы дополнить дневник последними, действительно последними для той жизни словами:
«Когда меня нашли, я уже почти смерзлась с ним, и разлепить наши тела спасателям стоило немалого труда. Он погиб от холода, не дойдя до моего убежища всего-то метров ста, а я опоздала на считанные минуты. Хотя мне говорят, что я бы все равно его не спасла. Лгут – я бы смогла. Но не суждено».
Не суждено.
Анна думала третий день, и Лекс не появлялся на пороге, давая время. Казалось бы, решение лежит на поверхности, но душа к нему никак не тянется.
Ведьма раздраженно выдохнула – отчасти чтобы избежать таких проблем, она и избегала общения с людьми. Меньше горя, противоречивых дум и сложных решений.
От таких мудреных мыслей подвернулись пальцы: малый котелок рухнул на пол с гулким звуком, едва не заглушив другой, далекий. Анна почувствовала, как что-то сгущается внутри грудной клетки, стискивает горло и сердце в осознании предчувствия беды.
Свист повторился. Ведьма моргнула от неожиданности и, опять забыв одеться, опрометью выбежала наружу. Ее морозила, хлестала по спине и неизбежно нагоняла мысль: опоздала!
Анна не видела ничего, ей казалось, она летит в каком-то мареве, в то время как наяву вокруг нее металась буря. Ветер бил наотмашь снежными ладонями, перекидывал из одной в другую, заставляя вслепую метаться. Очередным зовом маяка разрезал бурю отчаянный свист. Ведьма мотнула головой, словно удила закусила, и вырвалась на еще один шажок вперед. Потом еще один, и еще, а затем стала видна и цель: темный сугроб посреди белого мира.
Женщина пробиралась к нему бесконечно долго, и теперь мысль об опоздании уже двигалась впереди, сдерживая, замедляя движение, но надежда – безумная, бессмысленная – теперь толкала в спину.
Откуда-то из бури на Анну за два шага до цели свалилась куча тряпья и железа, больно стукнув по макушке и значительно придавив своей массой.
– Помогите! – заорали ведьме прямо в ухо, а потом в него и двинули, судя по всему, кулаком. Видимо, чтобы призыв о помощи точно дошел до адресата.