Значит, я не ошиблась. А их мать где-то там, впереди, откуда уже не доносились крики.
Тигр бил пяткой по морде тех, кто только собирался взобраться на дорогу, с хрустом протыкал копьем тех, кто умудрялся проскользнуть мимо. Остальные поступали точно так же, но поток крокодилов не ослабевал, их было много, слишком много. Они проскальзывали между ног, они выбирались из-под убитых и ползли дальше, влекомые одним и только одним инстинктом - голодом.
Мистер Италия заорал не своим голосом, завертевшись на месте. Тигр безостановочно поднимал и опускал копье, хрустела чешуя, но никак не мог добраться до орущего Мистера Италия. Крокодилы почуяли кровь и устремились к нему. Он захлебывался собственным криком. Живьем они разрывали его на куски.
Тигр выдернул меня из оцепенения, схватил за руку и потащил влево, к самому обрыву. Одуванчик и еще двое ждали только нас. Крокодилья река больше не стремилась вперед, посреди дороги словно образовался водоворот и в его центре был Мистер Италия.
Одуванчик заорал и швырнул копье. Наконечник пробил грудную клетку мужчины и его безумный крик, наконец, стих. Он упал на колени, а крокодилы с боков стали карабкаться друг другу на спины, лишь бы урвать кусочек жертвы, лишь бы добраться до тела.
Одуванчик толкнул Тигра в плечо, что-то сказал тому, но так и не дождался ответа. За это время Тигр все еще не произнес ни слова.
Неужели это... из-за того, что я приказала ему молчать?
- Г... го... говори, - прошептала я, заикаясь. - Го...говори!
Он изменился в лице, указал рукой в небо и проорал на своем, что-то вроде: "смотрите! Смотрите все!"
Огромные белые птицы, знакомые мне хищные чайки, не остались в стороне во время крокодильева пиршества. Однако их не интересовал погибший человек. Бились крылья, снова хрустели панцири и скреблись когти - чайки пытались подцепить новорожденных рептилий и унести в небо.
- Бежим! - очевидно, выкрикнул Одуванчик, читая мои мысли, и мы, прижимаясь к левому обрыву, устремились вперед, пригибаясь и закрывая головы руками.
Лагерь был пуст. Чернели разводы сажи на камнях, где когда-то были разложены и горели букеты. Одуванчик коснулся темных полос на песке и поднес палец ко рту. Это была кровь, даже мне было понятно, но он, похоже, знал разницу на вкус между крокодильей и человечьей.
Одуванчик помрачнел. Это было ответом, значит, кровь не принадлежала крокодилу.
Пепел костра в центре разметало по лагерю, а песок вокруг был истоптан десятками лап, разных размеров, а еще...
Я буквально припала к песку. Две параллельные полосы, очень похожие на полозья или следы от деревянных колес, растворялись во тьме. Гигантские лапища матери драконов отпечатались поверх полозьев, значит, девушки успели сбежать и, возможно, выжили.