— Но все-таки согласись, Скок! — продолжил Одноглазый, — Неплохо бы стать неуязвимым сверхчеловеком. Крыс можно было бы разогнать в один момент!
— Угу, — согласился я. — В добрый путь.
Учитель виновато пожал плечами в ответ:
— Не могу, — признался он, — потому, что не верю. Вот тебе рассказываю, а сам не верю.
— Ну, а зачем тогда бормотал здесь, мешал мне сосредоточиться? — удивился я.
— Так ты же другое дело. Ты — не я, — глубокомысленно изрек Одноглазый и удалился.
Неожиданно освобожденный им свет резанул мне по глазам, и я на несколько мгновений зажмурился. Одноглазый, зараза, то в проходе торчал — ничего не видно было, а когда ушел, еще хуже стало!
На выходе я едва не споткнулся о маленького буку, устроившегося прямо на дороге. Зверек ловко выскочил из-под моих ног и встретившись со мной взглядом, лукаво подмигнул. Вот клянусь вам! Он подмигнул мне! Я еще тогда изумился Святой силе Храма — ну надо же, даже буки у них такие смышленые.
— Чего так долго? — злобно прошипел мне Одноглазый, едва я подошел к Тропе.
— Ничего, ничего, не ссорьтесь, приятели, — закрыл мне рот Первый Слушающий, — Со всяким бывает. Проходите.
Быстро выяснилось, что “путь в небеса”, как я его обозвал, был скользкий, и приходилось все время бежать, чтобы не скатываться вниз. Запыхавшись и тяжело отдуваясь, мы вскарабкались на площадку с Алтарем, и я подумал: “Как же покорна должна быть жертва, идущая на заклание, ведь силой по этой тропе не приведешь никого”.
Великий Палач поражал своими размерами. В полтора раза больше меня или Одноглазого, в черных, отливающих синим доспехах; под ними угадывались черные горы мускулов, на черных руках болтались огромные черные кулаки, а из черных плеч торчала черная-пречерная голова с ярко-красными светящимися глазами, и я бы нисколько не удивился, если бы, увидев нас, он закричал: ”Отдай свое сердце!”. Ну, как в детской страшилке, помните? Но вместо этого палач густым басом сказал:
— Чую дух неверия, — и указал на Одноглазого. Святой человек. Все понимает без слов. Вот Одноглазый, зараза, не верил в богов, не верил, а мне теперь одному домой возвращаться.
— Дорогой приятель палач, — я рухнул ниц перед святым человеком и утащил за собой учителя, прижав того к полу, — мы пришли к тебе с вестью о великой беде, обрушившейся на нашу Долину, не вели казнить, вели слово молвить.
— Молви, — благосклонно согласился великан.
— Задолиз, — прошипел из-под меня Одноглазый.
— Разве то беда, — пророкотал Великий Палач, выслушав меня — сейчас попрошу богов изгнать крыс, принесу им жертву, — он сноровисто схватил Одноглазого за ногу — и все дела.