О Боже!
А он смотрел ей в лицо и думал только о ней, позабыв о человеке, который за ним охотился. Ее голубые глаза полыхали страстью к нему.
— Еще! Хочу!
Мышцы Энн сомкнулись вокруг его плоти, и Майклу, поддерживавшему ритм, приходилось нелегко. Он скрипел губами, едкий пот катился по его вискам.
— Когда… почувствуешь приближение оргазма… кричи. — Энн уровняла свое дыхание с его. — Как заставил кричать меня…
Он не кричал, когда его настиг враг. Разве это могло помочь Диане? Не поможет и Энн.
Его лицо отражалось в ее зрачках: неприкрытое желание, одно-единственное намерение, судорожно втягивающий воздух рот, раздувающиеся от откровенной страсти ноздри.
Потрясенный Майкл едва узнавал себя. Он не хотел, чтобы Энн видела его таким. На помощь пришли наставления мадам.
— Давай! — хрипло приказал он, со знанием дела вращая бедрами. — Ну, давай же!
Раскрасневшееся лицо Энн сморщилось от удивления. Она откинула голову и застонала от удовольствия.
Майкл зарылся лицом в горячий, влажный изгиб ее шеи. Мускулы женщины плотно охватывали его. На несколько мгновений он слился с отдавшейся невинному наслаждению Энн Эймс. В груди зрел крик и рвался наружу, сотрясая тело. Сперма рванулась и горячим потоком наполнила полость презерватива.
Вместе с облегчением вернулась способность мыслить.
Он отнял у женщины девственность. Но это не вернуло его собственную невинность. Он вдыхал аромат роз, страсти и пота, зарывался лицом ей в волосы и думал: как много им суждено пережить вот таких малых смертей, пока их не настигнет настоящая?
Энн проснулась с началом пульсирующего, пронизанного ароматом роз рассвета. Над ней возвышался выкрашенный белой эмалью и окаймленный декоративным фризом в виде золоченых листьев потолок. А к нему по стенам взбегал неяркий шелк. Поблескивала медь столбиков широкой кровати.
Энн провела рукой по теплой и влажной простыне и наткнулась на свое обнаженное бедро.
— Доброе утро!
Память о случившемся всколыхнула тело, и сладкий аромат роз затмил запах страсти и пота. Она повернула голову на обшитой шелком подушке.
Из сияния солнечных лучей материализовались белые деревянные переплеты и сверкающие стеклянные панели. А из пыли вылепилась черноволосая мужская голова — Мишель д'Анж.
Лицо Энн зарделось от смущения. Он обещал заставить ее кричать и выполнил свое обещание. Раз за разом.
Энн скомкала простыню и едва сдержалась, чтобы не спрыгнуть с кровати и не убежать. Медицинские записки не разъясняли последствий полового соития и научных аспектов эмоционального потрясения от совместно перенесенного оргазма. И откровенных слов, которые любовники шепчут на вершине чувств. Энн оказалась не подготовленной к этому.