- Ну давай, рассказывай,- мне была вручена чашка, пес тут же переместился мне под ноги и стало теплей.
Подробно описав внешний вид усадьбы, клумбы и яства, я отметила что леди Ранте принесла скорбные цветы.
- От дура-то,- охнула господа Бертрам. – А вдова-то что?
- Достойная женщина, она великодушно не заметила этого. Как и двух студенток.
- Нет у девок совести,- дама жадно покосилась на мою записную книжку,- могу я взять, полистать?
- Конечно, я себе копии сняла. Ведьма все ж таки,- улыбаюсь я. – Марципанчик, я пойду в лавку за сладостями, пойдешь со мной?
Пес тут же встрепенулся и, широко зевнув, улегся обратно.
- Он сегодня молодец. Двух шалопаев к порядку призвал,- госпожа Бертрам заботливо пододвинула к псу пирожки. – Умный, гладить себя не позволяет, но кушает исправно.
- Уж не чай ли вы ему налили? Собакам чай нельзя?
- Ох, но он не стал его пить.
Два съеденных пирожка притупили мое желание объесться сластями на все имеющиеся деньги и я решительно поднялась.
- Идем домой, малыш. Завтра мы идем к твоему хозяину.
- Не рановато ли? – встрепенулась госпожа Бертрам.
- Он в темнице, читали ведь,- киваю на газету.
- Ох ты, возьми колбасы копченой, да хлеба свежего, мягкого. Головку сыра, по суше да посолёней, молока крынку и кваску. Лука пару головок, да сухарей ржаных. Знаем мы как кормят остроге.
- Он в предварительной камере. Думаете, там все плохо?
- Сама увидишь.
По лестнице я поднималась тяжело. Меня согревала только простая мысль, переодеться в домашнее платье, согреть хороший чай – госпожа Бертрам будто уличную метлу в кипятке запаривает.
Первое что я сделала захлопнув люк, это сняла шляпку. Она и без того держалась на честной магии. Волосы тяжелыми змеями скользнули за спину. В комнате было свежо и пахло реактивами. Как странно, я ведь ни над чем не работала.
- Господи,- не удержалась я от возгласа. На столе, на царапинах, стоит кривенькая глиняная миска полная сластей. Творожное печенье, завернутое в масляную бумажную обертку с инициалами самой знаменитой кондитерской Гранполиса. Колотый шоколад, и россыпью кофейные зерна. Марципан залаял, привлекая мое внимание.
- Что там? Ох ты как,- мой саквояж с инструментами стоял не так как всегда. Сердце зашлось дробным перестуком и я тенью метнулась к закрытой куском тонкого дерева полке. Туда я ставила колбу с кинжальным лезвием.
Колба осталась на месте. Рядом с ней лежала тряпка и маленькая щетка – ими я пользуюсь снимая верхний слой окислившегося металла. Все было на месте, кроме самого четырехгранного лезвия.
Медный чайник кипит, выстреливая из носика горячим паром. Марципан улегся на мою постель. А я сижу в кресле. Должно быть у меня весьма потерянный вид. Я сама себе не хотела признаваться, насколько неприятна мне ситуация с утренними «подарками». Все мои защитные чары, плетения и артефакты твердили одно – никто не приходил. И теперь этот «никто» выкрал улику, оставив сладкую пилюлю.