А посему, сколько ни ворчи, сколько ни ругайся на местные строительные технологии, но вылезать из мягкой кроватки все равно придется. Тут отмазки от работы по состоянию здоровья не прокатывают. Да и опасно — могут добить, чтоб не мучился, коли уж ты настолько плох, что даже работать не можешь.
Короче, встал, оделся, вышел во двор, напился под сочувствующими взглядами окружающих простокваши и побрел, еле переставляя ноги, по дороге из города, а верные ученики и дружная парочка Тов’хай и Нит’кау отправились со мной, типа за компанию, ну и приглядеть, чтобы кто не обидел их свирепого и ужасного во гневе Шамана.
Пока дорожка шла под гору, все еще было ничего. А вот когда она начала под гору проваливаться, а потом носиться по ней бешенным серпантином… В общем, пока я спускался с горы-крепости, с меня десять потов сошло, а разок даже и проблевался.
Так что едва мы дошли до деревеньки под горой (кстати, той самой, в которой проживал лазутчик сил зла Гдак, я предложил устроить привал, возражать мне никто не стал. Слава богу, сопливых юнцов в моем окружении сейчас не было, а ученики и воины примерно догадывались, каково приходится на утро, ежели накануне чересчур глубоко «проникнешь в мир духов».
Правда, кругом сразу замелькали любопытные деревенские рожи, для которых, небось, мое появление в их убогой деревеньке, это как сольный концерт Пугачевой в Доме Культуры какого-нибудь Краснозанюхинска, да еще и в компании с настоящими ирокезами, настоящим аиотееком и еще каким-то настоящим мужичком неясного предназначения. (Это я Гок’рата имею в виду)… Ну, в смысле, со всеми этими персонажами, конечно, не Пугачева должна была выступать, а выступал я. То есть, плюс к легендарному Шаману, так еще и экзотичные ирокезы, да еще и Главный Ужас последних сезонов — аиотеек! Ну очень любопытственно и занимательно. Аншлаг был полный. Ведь коли не успеешь хоть мельком бросить взгляд на опухшую с бодуна рожу Великого и Ужасного, обессилено привалившегося к каменной ограде, о чем потом будет потомкам рассказывать? Сенсациями-то небось, местная жизнь не блещет.
Так я и сидел, вновь прихлебывая раздобытую кем-то из учеников простоквашу, как вдруг передо мной мелькнула знакомая физиономия, почему-то сразу заставившая меня насторожиться.
Где-то я этого мужика уже видел. И что характерно, явно не в Иратуге. Да и вид у него какой-то не совсем иратугский. Эти горцы хоть и не наносят на рожу опознавательных шрамов (дикари-с), однако в элементах одежды можно уловить какую-то особенность, присущую каждому царству. И зуб даю, этот мужичок, судя по крою его одежды и вышивке, явно из улотских будет.