Ужин заканчивался. Она держалась, сколько могла, но больше не было терпения, так как еще минута-другая, и все разойдутся по кельям, а после не спросить.
— Эй… — Белинда повернулась к соседу справа — тому, чье лицо ей казалось более благожелательным. — Слушай, а здесь где-нибудь книжки есть? Ну, типа, словари? Ты подскажи, где взять, я признательна буду…
Манол, не поворачиваясь, пил компот — при звуках голоса не икнул и не вздрогнул.
— Слышь?
Она шептала, но почему-то казалось, что ее слушает весь стол.
Легонько дернула послушника за халат — может, глухой? Ноль реакции — рассеянный взгляд, стакан в руке, сознание в прострации. Лин оглядела остальных — может, кто откликнется, если слышал просьбу? Все молчали. Доедали, допивали, доскребали со дна плошек соус; сосед продолжал делать вид, что ее не существует.
Вот же ж, блин…
Лин повернулась к ученику слева, долго и пристально вглядывалась в лицо с правильными чертами — тот же отсутствующий вид, расфокусированный взгляд — нет, ничего не выйдет.
— Эй… — все же попробовала позвать.
Тишина; скребки деревянных вилок по тарелкам, шуршание рукавов по поверхности стола.
— Ну и ладно, — обиделась. — Придете однажды, тоже сделаю вид, что вас не существует. Помошнички, блин.
Злясь на то, что вообще попробовала обратиться к местным, Белинда поджала губы, откинулась на стену и закрыла глаза.
Лился в окна синеватый свет сумерек, колыхались на концах факелов огни; по коридору она плелась последней. Ждала, когда все поднимутся из-за стола, наблюдала, куда уносят тарелки, что при этом делают и говорят, — в точности, чтобы не опростоволоситься, повторяла.
И теперь смотрела, как впереди по коридору удаляются ее соседи-послушники: короткие волосы, длинные волосы, пошире плечи, поуже плечи. У некоторых ноги ровные, у некоторых кривые…
На душе скребли кошки.
Местную речь она не понимает, просить помощи не у кого — Рим рычит, остальные притворяются, что ее не существует. Покурить — и то не пойдешь в прежнее место, иначе столкновение неизбежно. Придется искать новое.
Белинда неслышно вздыхала.
Тот момент, когда с ней поравнялся манол «справа» — так, ввиду того, что не помнила его имя, Лин его прозвала в столовой — она не заметила. Лишь вздрогнула, когда к ней обратились.
— Нет книжка.
Она резко повернулась, впилась взглядом в профиль человека, которого недавно дергала за халат и… отвернулась. Ну, нет, и нет.
И пошли в жопу.
— Книжка не нужный. Тебе.
Манол не отставал. Не то действительно хотел помочь, не то пробовал неуклюже извиниться.
— Почему «не нужный»?