Останавливаюсь перед картиной, и Кэл выжидающе смотрит на меня.
– Ладно, а эта о чем? – спрашиваю я его с любопытством.
Наблюдаю за ним, пока он подходит ближе, осматривая картину.
– «Воскресный день на острове Гранд-Жатт» – читает он.
– Тебе нравится? – спрашиваю я.
Парень пожимает плечами.
– Ничего так, – сухо отвечает он.
– Ничего так? – смеюсь я, не веря в это, – Жорж Сёра совершенствовал форму пуантилизма ещё перед тем, как об этом, правда, задумались. Всё это началось с точек и взгляда... – я замираю, чувствуя тепло его тела позади меня. Прерываясь на полуслове, я ощущаю его тёплое дыхание на шее, пока он одной рукой убирает мои волосы на другую сторону. Его другая рука находит мою талию, а пальцы начинают медленно скользить вниз до бедра.
– Как я уже говорил, – Кэл проводит пальцами по шее, а его губы полируют моё ухо, – думаю, здесь есть вещи более интересные, на которые стоит посмотреть, – шепчет он.
«Лорен, возьми себя в руки и успокойся». Я ничего не могу поделать со своим телом, которое только что так среагировало, а ведь он едва коснулся меня, но зато в нужных местах. «ПЕРЕСТАНЬ!» Я складываю руки на груди, просто чтобы убедиться, что Кэл наверняка не видит реакцию моего тела.
– Ты так не думаешь? – игриво возражает парень, отходя назад с улыбкой.
«Боже, помоги мне». Мы здесь только час, а я уже не могу избавиться от мыслей о нём, которые должны были появиться на четвертом или пятом свидании. Глубоко вдыхая, я снова стараюсь обрести спокойствие, прежде чем подойти к нему и присоединиться к рассматриванию огромной чёрно-белой фотографии океана.
– Вот это мне нравится, – говорит он, пристально всматриваясь в фотографию. Я тоже смотрю на неё. Мне никогда особо не нравились фотографии, но должна признать, что эта прекрасна.
– И я вижу, почему, – констатирую я, очарованная ею.
– Она настоящая. Без украшений или чувствительных датчиков. Всё, как есть на самом деле, – тихо говорит Кэл. – Так, что именно ты рисуешь? – он разрушает чары и обращает на меня всё своё внимание.
Я смеюсь:
– Чем именно ты занимаешься?
– Многим, – ухмыляется он.
– И я, – я тоже улыбаюсь.
Если он не хочет ничего мне рассказывать, я тоже ничего ему не скажу.
– Я покажу тебе мою любимую картину, – улыбаюсь я, и веду его туда, где, как я помню, она была в последний раз. К счастью, она всё ещё там, так что я не выгляжу как идиотка.
– Дега – мой самый любимый художник. Он потрясающе изобразил свет и передал цветовую гамму.
– «Танцевальная школа», – читает он карточку внизу. – Я видел её в Вашингтоне в прошлом году.