-Идет война, а на войне, как известно, убивают, причем не самых худших! Привыкнешь потихоньку! -сам он перестал стучать зубами от холода, но чувствовал себя неважно. Наспех перевязанные раны причиняли боль при каждом неловком движении и обещали заживать долго.
Погибших похоронили на местном кладбище, далеко от дома. Их товарищи с остервенением вгрызались лопатами в мерзлую землю, пытаясь загладить горькое чувство утраты и стыда от того, что они живы, а друзьям не повезло. Рюдигер с тоской подумал, что не сможет взглянуть в глаза жене Стефана, у них же сын совсем недавно родился. По лесному охотнику горько заплачет хорошенькая хохотушка с русой косой, впрочем поплакав и повздыхав месяц, другой, она забудет беднягу, и кто-нибудь другой займет место в ее сердечке. Готхеймских шпионов сдали властям, и остаток пути прошел без приключений.
Домашние радости
Лиза почти привыкла к отсутствию мужа. Молодой женщине казалось, что он унес с собой какую-то частичку ее души, как раз ту, которая могла беспечно смеяться и радоваться каждому дню. Внешне она была приветливой и сдержанно-спокойной, она даже улыбалась, но у тех, кто хорошо знал ее, от этой улыбки чуть слезы не наворачивались. Катерина не раз уговаривала дочку поплакать, дескать поревешь, и сразу на сердце полегчает, но плакать Лиза тоже разучилась.
Впрочем, немало времени отнимали хозяйственные заботы, и подрастающие на глазах дети, которые становились все больше похожими на отца. Александр болтал уже довольно понятно, и часто задавал вполне осмысленные вопросы про то, что делает папа на войне, и скоро ли он приедет к ним, не понимая, что своим невинным любопытством причиняет боль матери. В довершение всего Ульрика при этом бросала игрушки и тут же подбегала к ним, вопросительно поднимая на мать синие, точно такие же, как у Рюдигера, глаза. Лиза вздыхала, и обнимая их, повторяла, что он приедет, обязательно приедет, надо только ждать и молиться Богу, и все будет, как раньше...
Несколько раз она получала от него письма, но они были короткими и преувеличенно бодрыми, он старался, чтобы на бумагу не проскользнуло ни капли того кровавого беспощадного ужаса, который окружал их. Еще на целый лист шли коротенькие приветы родным и близким от его отряда, в котором многие не умели ни писать , ни читать.
Тетушка Крина тоже получила пару писем, разбирая корявый почерк своего мужа, она то хмурила брови, то краснела, как девчонка. Затем убрала листок в карман передника и загадочно улыбнулась каким-то своим мыслям. Видимо Иоганн прекрасно понимал, что своим внезапным отьездом он здорово обидел жену и теперь старался как-то загладить свою вину хотя бы в письмах.