Говоря таким образом, Ориген не выражает своего личного мнения, он лишь передает всеобщую точку зрения. Все религии, бывшие тогда известными, допускали некий вид магии; при этом различалась магия небесная и инфернальная, некромантия и теургия; всюду были чудеса, прорицания, оракулы. Персы не отрицали египетские чудеса, египтяне не отвергали чудеса персов. Бог дозволял первым христианам верить в оракулы, приписываемые сивиллам, и спускал им вдобавок некоторые пустячные заблуждения, нисколько не подрывавшие основы религии.
Еще более примечательным является то, что христиане двух первых веков питали отвращение к храмам, алтарям и иконам. Ориген заверяет нас в этом на странице 347 своего сочинения. Все изменилось, однако, с введением церковной дисциплины, когда церковь получила жесткую форму.
ВОПРОС ЧЕТВЕРТЫЙ
Коль скоро какая-то религия бывает однажды легально принята в государстве, судебные трибуналы оказываются сплошь занятыми заботой о том, чтобы воспрепятствовать возобновлению большинства обычаев, принятых в этой религии до того, как она была признана обществом. Основатели ее собираются тайно вопреки запрету властей; теперь дозволяются лишь открытые сборища под бдительным оком закона, и все сообщества, уклоняющиеся от закона, бывают запрещены. Древняя максима гласила, что следует повиноваться не людям, но Богу; теперь принято противоположное представление, а именно что повиноваться Богу означает следовать законам страны. Ранее только и было слышно об одержимости и бесовском исступлении - дьявол тогда гулял по Земле; ныне он не выходит из своего убежища. Чудеса и пророчества были тогда необходимы; теперь их более не допускают: человек, вздумавший бы пророчить о бедах на городской площади, был бы отправлен в дом для умалишенных. Раньше основатели религии тайно получали от адептов деньги; теперь человек, который бы вздумал собирать деньги на свое дело, если бы он не получил на то визу закона, был бы схвачен и отдан под суд. Таким образом, более не пользуются теми подмостками, кои служили ранее для постройки здания.
ВОПРОС ПЯТЫЙ
После нашей святой религии - несомненно, единственно благой - какую можно считать наименее скверной?
Не самую ли простую? А может быть, ту, что учила бы в большом объеме морали и очень мало -- догматам? Ту, что стремилась бы сделать людей справедливыми и не превращала бы их в глупцов? Ту, что не повелевала бы верить в невероятные вещи, противоречивые и оскорбительные для божества, а также опасные для человечества, и не угрожала бы вечными карами любому обладателю здравого смысла? Не явится ли такой религией именно та, что не будет поддерживать веру с помощью палачей и не станет заливать кровью Землю во имя непостижимых софизмов? Та, в которой двусмысленность, игра слов и три-четыре подложные хартии не сделают суверена и бога из святого отца зачастую кровосмесителя, убийцы и отравителя? Та, что не будет подчинять королей такому священнику? Та, что будет учить одному только поклонению Богу, справедливости, терпимости и человечности?