— Выбора не будет. Ни ты, ни Индин не поплывут в Пещеры.
— И что ты сделаешь? Вывезешь нас с Эквей? Дочь Князя? Да, её будут рады видеть в Альянсе. Или попытаешься скрыть ото всех? Постоянные переезды? Жизнь в страхе, что рано или поздно нас обнаружат… Ты хочешь для нас такой жизни?
Вздрогнула и отвела взгляд.
— Должен быть выход. Всё не может закончиться так.
— Это не конец, мам. Мы же не знаем, что там, в Пещерах. А вдруг меня ждут райские кущи и обнаженные красавцы, — попыталась пошутить я, но не получилось.
— Нам не стоило сюда прилетать, — она провела ладонью по моей щеке, убрала непослушную прядь, что опять упала на глаза. — Нет, не так. Мне не надо было покупать тот билет.
— Тогда бы у тебя не было Князя и Индин. Разве они не стоят всех мучений?
— Но я не хочу терять тебя, Кэтти, — пошептала мама и притянула меня к себе, зарываясь лицом волосы и заливая слезами. — Ты же моя девочка, моя маленькая девочка. Как же я буду без тебя, Кэтти? Как я буду жить, зная, что никогда больше тебя не увижу.
Её тело сотряслось от рыдания. И я больше не могла сдерживаться, позволяя тоске и боли выплеснуться наружу.
Не знаю, сколько мы так проплакали, прижимаясь друг к другу, страшась раскрыть объятья и отпустить. Как утопающие хватались друг за друга, как за соломинку.
— Не приходи завтра меня провожать, — пробормотала я, когда мы более-менее успокоились и слёзный поток закончился.
— Кэтти, — всхлипнула мама.
— Мам, пожалуйста. Мне и так очень тяжело. Я… я не смогу еще и завтра проходить через всё это. И девочкам расскажи… я не смогу.
— Хорошо, я постараюсь.
— Спасибо. Я просто не могу переживать эти эмоции каждый раз. Мне и так трудно сдерживаться…
— Может, не стоит сдерживать себя? Кэтти, я тебя не узнаю. Ты борец. Ты не должна идти на поводу у Богини, — вновь попыталась воззвать к разуму мама.
Как она не понимает, что выхода нет.
Нет, он есть, но уж лучше в Пещеры.
— А я борюсь… За маленькую сестру.
Её реакция была немного не такой, как я ожидала.
Мама вновь всхлипнула и зарыдала, пряча лицо в ладонях.
— Прости меня, дочка. Если можешь, прости…
— Ты чего? Не вини себя.
— Я должна была защищать и оберегать тебя. А не смогла… Прости меня, девочка моя… прости.
— Не смей брать на себя чужую вину.
Не знаю, сколько бы еще продолжался наш разговор, что ходил по кругу, но вмешался Князь. Молча вошёл, закрыл за собой дверь и, подойдя к нам, обнял жену.
— Ты? — охнула та и неожиданно со всей силы стукнула его по груди, потом еще раз и еще. — Это ты во всем виноват! Ты не смог её сберечь. Почему именно моя дочь? Почему она не оставит нас в покое?… Почему?… Шан… как же теперь быть… это же Кэтти…