— Не спится? — шепчет Вера и подходит ближе. Егор вскидывает голову, смотрит на нее.
— Нет. Выспался днем.
— И я. Обычно здесь спится очень хорошо. Димка, даже когда был грудничком, здесь мог проспать ночь напролет. А дома вскакивал по пять раз за ночь.
— Аська, наоборот, спала хорошо. Выдует бутылку смеси, и спит часов до четырех. Как будто знала, что мне тяжело, и не хотела лишний раз доставлять неудобства…
— Она — золото.
— Я люблю их, знаешь… И так обидно, что они, по сути, несчастные…
Вера сглотнула. Видимо, выпивка развязала Егору язык. Сделала его более открытым и доверчивым. Вряд ли бы он делился подобными размышлениями на трезвую голову.
— Ты хороший отец, Егор. И они не настолько несчастны, как ты думаешь.
— Несчастны. Матери им не хватает.
— Да… Об этом я тоже сегодня подумала. Жаль, что так случилось с твоей женой. Как ее звали?
— Ленка… Мы с ней пятнадцать лет прожили.
— Ты любил ее?
— Любил, наверное… Жил ведь с нею. Старость планировал встретить… А теперь один. И знаешь, даже злость берет порой, хотя и понимаю, что нет ее вины в уходе. Глупость, да?
— Нет, Егор. Нет… Ты просто устал. Да и горе каждый человек по — разному воспринимает. Ты не сломался, какие бы мысли тебя не посещали. А злиться… Знаешь ли — это нормальная реакция. Хорошо уже то, что эмоции вообще остались. Лично я не всегда могла таким похвастаться. Иногда я себе сдувшийся шарик напоминала. И уже не хотелось ничего. Даже наказания для Григорьева.
— Ты проделала колоссальную работу.
— Да, — без ложной скромности заметила Вера. — Очень помогли люди. Соцсети. Знаешь… Мне повезло, что видео аварии с пьяным Григорьевым сразу слили в сеть. Иначе не было бы такого резонанса. А так люди увидели наглядно, возмутились произволом. Это очень помогло, когда дело пытались замять.
— Это неправильно — то, что мы с тобой обсуждаем.
— Да, прости…
— Мне не нравится, что я в этом деле прокурор.
— Почему? — Вера удивленно распахнула глаза.
— Ты мне понравилась. Я не хочу, чтобы между нами стояла работа.
Вера промолчала, сомневаясь, что можно ответить на такое признание. А ведь он тоже ей очень понравился. Было в Егоре что-то истинно мужское. Такое, что сразу бросалось в глаза. Какая-то сверхнадежность, необычайная стойкость, основательность… Для Веры в какой-то момент эти качества стали едва ли не основополагающими. Определяющими мужчину, как такового.
— Ты мне тоже понравился, Егор… Но ты сам понимаешь, что между нами ничего не может быть.
— Мы едва не поцеловались сегодня. И не говори, что не поняла этого.
Вера вспыхнула, но отрицать очевидное не стала. Наверное, так заложено природой — женщина не может не отреагировать на сильного самца. Сплошная биология.